Читать «Пусть мята напомнит тебе...» онлайн - страница 61

А Иная нашла себе нового раба. Да сама в него влюбилась. Он же думал: «Зачем мне богиня? Она каши не сварит, рубаху не заштопает, портянки не постирает. Только сам на её благо горбаться. Ну не богиня, а барин просто!» В общем, хотел уже отречься. Но она ему уйти не позволила. Обещала одарить, если останется. Вот он и попросил у неё любви в дар. Иная пообещала, а на следующий день её раб ушёл в поле, где встретил крестьянку. Та в своей красоте Иной не уступала. Вот богиня и обиделась. Схватила раба своего за грудки и потребовала, чтоб он убил девицу, в жертву ей принёс. Бедняга так и сделал. Не мог богине противоречить. Да только, испив крови крестьянки Иная прозевала, когда и любимый раб её себя жизни лишил. Сказал: «Не мила мне кручинушка, без любимой моей». Да как сиганул с обрыва… Осталась Иная совсем одна. Стала ещё боле до крови жадная. Да в тоске и одиночестве, без своих рабов, совсем в лесу затерялась. Многие считали, что у своего алтаря она и померла.

— Но боги не могут умереть! — воскликнул кто-то, и понёсся спор.

— Не могли! — тихо поправил Вей. — Раньше. Пока эта Иная не появилась. И то, то были местные боги. Хотя Мать наша, да и Отец наш, пришли сюда из других миров. Но этот они создали сами и всегда были его дыханием. А Иная…

— Чужинка! — подытожил Руи. — Да и была ли она богиней — ещё вопрос!

— А если и была, — присоединилась к их размышлениям я. — Что случается после смерти с теми, кто попал к нам из другого мира? К Великой Матери, на небо, или в новый круг перевоплощений, они же не вливаются.

— Нет, — покачал головой Вей.

Дед выглядел очень серьёзным, что ему совершенно не шло. Пока мы боролся с собственными мыслями, сказитель озвучил финал легенды.

Все думали, что Иной не стало. Но, покинув тело, она нашла свою нишу, и стала кровавой богиней. На смертном одре Иная сказала: «Я — зерно, в душе каждого существа. Я пущу в вас свои корни и буду расти, пока вы не примите меня и не станете единым целым, собравшись у моего алтаря. Тогда я снова приду и подарую вам желанное. Каждому то, чего он заслужил».

А наш король, точнее, его праотец, запретил память об Иной. Приказал всех на кол сажать за ересь. Так люди забыли со временем кровавую богиню. Тропы к алтарю её уже давно поросли травой. Никто не найдёт к проклятому месту дороги.

— Ага, — брякнула я. — Что несказанно радует! А откуда вы, деда, знаете всё это, коли сами сказали, что царь на кол еретиков сажал?

— Я, детка, не пальцем деланный. Меня один церковник читать учил. Вот и прочёл в книге, которую прятали при храме, пока в топке не спалили. А писана она была последним пастырем Иной.

— Да брешет он всё! — похлопал меня по плечу Алекса. — У тебя дед Кондратий сказки все жуткие. Я про любовь просил, а ты нам чё выдал?

— А чё ж не про любовь? — переспросил дед.

— И где в твоей истории хоть слово о ней?

— А «красивая»? А «нагая»? — возмутился Кондратий.

— Семьсят лет в обед, а он всё не угомонится! — бурчал атаман, потом скомандовал. — Постовые по местам! Остальные — на боковую.