Читать «Пусть ему будет стыдно» онлайн - страница 67

— Я здесь, и никуда не собираюсь, — смеюсь я. — Я так устала. И у меня болит плечо.

Я закрываю глаза и слышу вокруг себя какое-то движение и шорохи. Крики людей, кто-то стучит мне по лбу, Даллас что-то шепчет мне на ухо.

— Давай, открой глаза и скажи мне, что я напыщенный мудак. Скажи мне, что я упрямый болван. Мне не важно, что ты скажешь, только поговори со мной. Скорая уже в пути.

Я до конца не осознаю, зачем едет скорая, но от слов Далласа я опять начинаю смеяться.

— Ты такой глупый. Я люблю тебя. И ты не настолько уж напыщенный мудак, — говорю я ему.

Я с трудом разлепляю глаза и смотрю на него, у него на лице появляется улыбка с оттенком грусти.

Пусть ему будет стыдно за мое признание в любви, что ему от этого грустно.

Глава 21

— Просыпайся, соня.

Голос врывается в мой сон, и я хмурюсь от досады. Мне снится самый удивительный сон. Я раскрыла дело об убийстве, и Даллас сказал, что любит меня.

— Не буди ее. Она придет в ярость, когда узнает, что госпиталь выбросил ее туфли от Джимми Чу, поскольку они были в крови.

Я кряхчу и пытаюсь перевернуться на другой бог, чтобы опять погрузиться в сон, но не могу двигаться и что-то щекочет мне в носу, а руки, словно опутаны веревкой.

— Я уже поняла, что на госпиталь ты уже излила достаточно своей ярости. Не могу поверить, что ты обвинила санитара, что он пустое место, из-за того, что не знает, что такое стоящая обувь, хотя и совершенно убитая.

Мне хочется рассмеяться над этим разговором, но чувствую, что будет очень больно смеяться.

— Он сказал мне, что туфли были совершенно некрасивые и все в крови. Ему повезло, что я не дала ему под зад. Джимми Чу не может быть не красивым, в любом своем проявлении.

Я прихожу к мнению, что пора прекратить этот разговор, поэтому медленно моргаю, открываю глаза и вздрагиваю от яркого света. Повернув голову в сторону, вижу Кеннеди и Пейдж, сидящих на стульях рядом с моей кроватью. Что они делают в моей комнате? И почему в моей спальне такой яркий свет?

— Где я?

Мой голос слышится каким-то хриплым и тихим, я откашливаюсь, пытаясь прочистить горло.

Пейдж тут же вскакивает со стула и бросается к моей кровати.

— Я знала, что разговоры про обувь заставят тебя проснуться. Как ты себя чувствуешь?

Я вдыхаю, опираюсь на руки, пытаясь подтолкнуть себя вверх, и взвизгиваю от боли, как только прикладываю силу на левую руку.

Кеннеди поднимается и спешит ко мне, нежно толкает меня обратно в лежачее положение.

— Нет, не поднимайся, так сказал врач. Тебе больно?

Закрыв глаза и пытаясь поудобнее устроиться на кровати, я пытаюсь прочувствовать все свое тело. У меня болит все, каждая мышца, особенно левое плечо, словно его пропустили через мясорубку.

— Плечо. Что не так с моим плечом?

Я опускаю глаза, заметив толстый бинт вокруг плеча и поперек грудной клетки. Дальше я замечаю капельницу, установленную к руке.

— Подруга, тебя ранили. Ты что-нибудь помнишь из вчерашнего? — спрашивает Кеннеди, хватая стакан воды с трубочкой и поднося к моим губам.

Ранили? Она, должно быть, шутит.

Я делаю несколько длинных глотков через соломинку, прохладная вода мгновенно успокаивает першение у меня в горле.