Читать «Птичка Божия» онлайн - страница 3
Александр Валентинович Амфитеатров
– Дайте-ка прочесть, – сказал бедный сын газеты и, взяв стихи г. Матвеева, продекламировал вслух:
Беззаботность птички
– Прелестно! – воскликнул бедный сын газеты, – жаль только, что я как будто уже читал где-то что-то подобное. В хрестоматии Галахова, что ли? А то – и художественно, и мысль есть… просто, можно сказать, пушкинская вещица! Неправда ли?
– И притом совершенно невинно, – дало самодовольный отзыв Сомнение.
Но другие аггелы не разделили его восторгов.
– Ну, это ещё бабушка надвое сказала, – возразил Трепет.
Тут уж даже Сомнение обиделось на его трусость и возразило:
– Знаешь ли? ты начинаешь пересаливать. Хоть весь цензурный архив пересмотри, а циркуляра, воспрещающего писать о птичках, не было.
– Оставь, пожалуйста! – с досадою вскричал Трепет, – птичка, птичка! Надо знать, о какой птичке речь. Кабы дело шло о птичке, которая ходит весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего гибельных последствий, – я бы слова не сказал: печатайте, сколько хотите! А ведь эта птичка – какая? Божия! По моему, прежде чем печатать птичку г. Матвеева, её, во всяком случае, следует послать в духовную цензуру.
– Пожалуй, – согласилось Сомнение, подумав несколько.
– Иду дальше, – продолжал Трепет. – «Не знает ни заботы, ни труда». По вашему, этакую штуку можно печатать?
– Почему же нет?
– В таком-то сочувственном тоне?
– Что же тут преступного?
– Как – что?! Господа! Да тогда вы уж лучше прямо, в прозе, валяйте: «Искренно, мол, симпатизируем пролетариату, не имеющему ни труда, ни результатов оного, о коих он мог бы заботиться»…
– Бог с тобою, Трепет! – возмутилось Сомнение, – ведь, о птичке речь идёт, а не о человеке!
– О птичке, о птичке… пролетарий, брат, он – что человеческий, что птичий – всё пролетарий! Нельзя! вон это! Или, по крайней мере, относись с заслуженным порицанием… Хоть так – например:
Или:
Или даже:
– Нет, нет! – замахал руками бедный сын газеты, – с ума ты сошёл, Трепет? Ведь, как никак, а моё издание – орган свободомыслящий, а ты хочешь навязать ему мещерскую окраску!.. Положим, оно спокойнее, но – есть же, наконец, и у меня гражданское мужество, волк вас заешь! И, наконец, если мы возьмём такой глупый тон, какой дурак нас читать станет?
– Остановимся тогда на такой редакции, – скромно предложил Труд:
«Странный», знаете ли, слово обоюдоострое. Оно и начальству угодно, и для либеральной розницы хорошо. Начальству его можно представить, как умеренное порицание зла, а либералы прочтут в нём, между строк, замаскированное восхваление блага. «Странная» – очень полезный эпитет, господа!
