Читать «Прямой эфир: В кадре и за кадром» онлайн - страница 7

были весьма высокими. Я окончила физико-матема-

тическую школу с хорошими оценками, но никогда

не хотела идти на радиофак или что-нибудь в этом

роде. Папа предлагал институт иностранных языков, но мне хотелось туда, где книги, литература, русский

язык, — в общем, филологический, и точка!

Далее события стали развиваться с невероятной

скоростью. Мама успела рассказать о своей находке

всего двум подругам, но уже на следующий день в на-

шей квартире звенел не переставая телефон — все

требовали письма Блока! Звонили строгим голосом

из разных газет, журналов и даже уважаемого ака-

демического издания «Литературное наследие». Нам

объясняли, что эти письма являются всенародным до-

стоянием и надо их немедленно отдать в государст-

венный архив. В некотором смятении я сложила пись-

ма в какой-то пакет и пошла советоваться с нашим

профессором русской литературы Георгием Василье-

вичем Красновым. Он пришел сначала в полный вос-

торг, а потом пришел в ярость — как только увидел, как небрежно хранятся письма в моем портфеле. Он

приподнимал их пинцетом, а между письмами поло-

жил тонкую папиросную бумагу. Затем он строго-на-

строго наказал мне не общаться ни с кем по телефону, а доверить все переговоры ему одному.

Уже наутро нам позвонили из «Литературной га-

зеты» и сразу сослались на профессора Краснова.

Звонила Алла Латынина — редактор рубрики «Архив

ЛГ». Она хотела поговорить именно со мной, и я дро-

жала от страха и нетерпения.

ПРЯМОЙ ЭФИР 19

Алла Николаевна спросила:

— Сколько вам лет?

Я гордо ответила:

— Девятнадцать.

Далее она поинтересовалась, на каком курсе

я учусь, и выяснила, что я только что окончила пер-

вый курс.

Следующий вопрос не застал меня врасплох: — Как вы оцениваете значение этих писем?

Я сообщила, что уже написала целую статью

про Блока и Зою Звереву, где привела самые интерес-

ные выдержки из писем.

Алла Николаевна взбодрилась и спросила:

— Сколько у вас получилось?

Этот вопрос тоже не заставил меня долго думать, не менее гордо я ответила:

— Шесть листов!

И тут трубка испуганно затихла. Это было так

неожиданно и страшно, что я перестала дышать.

Но через паузу вежливый спокойный голос кандида-

та философских наук Аллы Латыниной (кстати, мамы

известной журналистки Юлии Латыниной) уточнил: — Ниночка, вы имеете в виду печатные листы

или листы, напечатанные на машинке?

Я понятия не имела, что такое «печатный лист», и только по приезде в Москву узнала, что это 24 обыч-

ные страницы машинописного текста. Было от чего

удивиться! Далее все было как во сне: я надела са-

мый красивый мамин трикотажный костюм, сделала

прическу, села на поезд, приехала, попала под дождь, долго искала здание «Литературки» на Цветном буль-

варе, нашла, сообщила каждому встречному о том, НИНА ЗВЕРЕВА 20

что у меня в сумке настоящие письма Блока, после

чего одним из сотрудников редакции была отконво-

ирована в кабинет Аллы Николаевны.

Он привел меня и сказал:

— Алла, тут к тебе приехала милая девушка

из провинции.

Улыбнулся — и скрылся.

Алла Латынина напоила меня чаем и даже хоте-

ла накормить, но у меня именно в этот день начал-