Читать «Прыжок кита» онлайн - страница 224

Далее – слово Эрику Фирдману:

Это был первый случай, когда я понял, что за внешностью Фила скрывается легко ранимый человек, который пережил колоссальную личную трагедию.

Конечно, тогда я не мог знать всё то, что я знаю сейчас. Однако я мог представить, что однажды он совершил ужасную ошибку и был обречён расплачиваться за неё всю оставшуюся жизнь.

Я перескажу то, что он сказал однажды в ресторане «Метрополь» в Москве.

Наш любимый "Метрополь" в Москве

Я чувствовал, что это было очень важно, но не мог понять, о чём он говорит, и я повторю всё. Он произнёс тост, говоря больше самому себе, чем мне: «Я мог бы уже быть свободным сейчас. Давай выпьем за это». Когда мы выпили, я пытался понять, что он имел в виду. Свободным от чего или от кого? Если он был несвободен, то почему он хотел выпить за это?

Мне потребовалось сложить „два плюс два”.

Старос сказал это в то время, когда Мортон Собелл, его товарищ по оружию из группы Розенберга, был выпущен из тюрьмы, где он просидел 17 из 30 лет, к которым был приговорён за шпионаж. В отличие от других советских граждан Старос имел возможность покупать и читать газету Gerald Tribun, которая, очевидно, и принесла ему эту новость.

Наконец, пятый момент. Этот снимок, мне подарил Берг в день моего 60-летия. На обратной стороне снимка Джо сделал следующую надпись:

«Моему юному другу Марку! Это фото сделано в 1977 году во Владивостоке. Желаю тебе всего наилучшего и много счастья. Джо Берг 1997».

А что же на снимке? Стоят два человека, до боли знакомые и родные. Вокруг никого и ничего нет. Нет задора в позе, нет привычного куража. Понурые плечи. Они вдвоём во всём мире. Они смотрят вдаль, но и там ничего нет.

Легко представить, что они стоят на берегу Тихого океана, а смотрят в единственном направлении, куда там можно смотреть – в сторону Америки.

Они уже знают, что вся игра, которую они начали в 30-е годы, проиграна. Особенно одинок Филипп Георгиевич, ведь он оторвал себя и от своей второй родины – Ленинграда, там остались его ученики, которые всё равно не смогли бы продолжать работать с ним. У него одна цель – стать членом советской Академии Наук. Думаю, что нереальность победы в этой борьбе он прекрасно понимал. У него просто не было выбора. И уж совершенно не мог Старос представить, как он будет жить дальше.

Другой человек – Берг.

Он остался работать на «Светлане», он путешествует, вытаскивает Староса на международные конференции. Я думаю, что именно в это время Джо начал свой обратный путь в Америку. Парадокс заключается в том, что Берг при этом остаётся убеждённым коммунистом.

Первые встречи Берга с американцами в 1975-м вызвали у гостей несомненный интерес. Интерес не только профессиональный, но и государственный. Уздин рассказывает, что первый же американский учёный, познакомившийся с Бергом и даже побывавший у него дома, поговорив с Анной Старос, немедленно сообщил об этом в консульство США в Ленинграде. Соответствующая информация была отправлена и в Вашингтон, но никого не заинтересовала: следы Барра и Саранта были потеряны в 1948 и 1950 годах, соответственно. Оставались в силе лишь приказы об их задержании при попытке вернуться на родину, но и они вскоре будут отменены, а дело о розыске закрыто. Трудно сказать, является ли это результатом ювелирной работы советских спецслужб, или крайне небрежной работой американцев, или просто везением – какая теперь разница!