Читать «Профессия за тридевять парсеков» онлайн - страница 56

Неожиданно зверь замолчал и прислушался. Финик заинтересованно подался вперед и в припадке лингвистической любознательности прошептал:

– Саша, ну-ка еще повой!

– Ы-ы-ы, – без энтузиазма продолжила я. Зверек внимательно выслушал, рявкнул и завилял хвостом.

– Оно отвечает! – возликовал Финик, который точно был не в курсе, что животные способны не только жрать и спать. – С ума сойти, это же настоящий лингвистический прорыв! Если мы сможем расшифровать язык животных, только представьте, чего мы добьемся!

Тут уже не выдержала я.

– Так, а ну-ка брысь отсюда, мне нужно работать!

– Но Саша! Это же удивительное открытие… – Финик не договорил, потому что я свирепо зарычала, вытолкала излишне увлеченного лингвиста наружу, прямо в руки недоумевающей Хоке, и забаррикадировалась дверью от них обоих.

Никакого покоя!

Само собой, чуть позже Хоку пришлось впустить, а причина концерта стала понятна к вечеру.

– Вот это зубы… – потрясенно выдохнула девчонка, с ужасом прижимая к себе обе руки – и целую, и забинтованную. – Как это он мне кисть не отгрыз?!

Я с огромным удивлением разглядывала крошево, оставшееся от лубка. Застывший нанопластик по крепости превосходит камень, его невозможно ни распилить, ни сломать, а для снятия используется специальный раствор. Но гронатейское чудо отринуло эти презренные факты и всего за пару минут, пока мы не хватились, умудрилось разгрызть лубок на десяток осколков, не подлежащих сборке и пониманию. Невероятная сила челюстей!

– А что будет, когда он вырастет?..

– Он же не агрессивный.

– Он меня цапнул! Может, съесть хотел!

– Брось, он даже не хищник, зачем ему тебя есть? Видимо, ему просто не нравился запах лубка, вот и выл, чтобы сняли. А тебя укусил, чтоб не лезла попусту.

– Ты как хочешь, а я второй накладывать не буду!

– И не надо. – Я ощупала лапу, бестрепетно протиснув ладонь прямо под остервенело вылизывающую пасть. Зверь, разогнавшись, заодно почистил и меня, щекоча кожу холодным языком. На боль пациент не пожаловался, значит, кость более-менее срослась и уже не доломается. – Похромает немного, раз не желает лечиться.

– Саша, убери оттуда руку, а?

– Хока, успокойся! У нас тут куча зверей куда опаснее, но ты ведь не шарахаешься, скажем, от вирши?

Вирши по размеру был как раз с «дракона» и наматывал кросс в клетке неподалеку, перебирая по бегущему полотну незнающими усталости лапами. На воле этот зверь пробегал тысячи километров за день, выслеживая редкую добычу в обширных пустынях родной планеты.

Сейчас этот поджарый хищник двигался ленивой рысью, но я лично видела, как он устраивал забеги, на фоне которых земные гепарды казались бы престарелыми улитками. Убежать от него было невозможно, а в пасти зверя скрывался язык-петля, который выстреливал оттуда с невероятной скоростью, хватал жертву и, предварительно удушив, целиком затягивал в растягивающуюся глотку.

Даже мне было не по себе, когда упомянутый орган впервые эдак вдумчиво обвил мою руку. Но впоследствии выяснилось, что такой язык нужен не столько для убийства, сколько для поиска воды в глубоких расселинах. Вирши питаются далеко не каждый день, зато часто и помногу пьют.