Читать «Пропасть глубиною в жизнь» онлайн - страница 4

Алексей Иванович, наверное, никогда уже не забудет, как всякие кольца на объектив вытачивал, подгонял, каркасы сооружал, книги стопками подкладывал. Однажды так увлекся подгонкой этого самого объектива на «Уларусе»², что нечаянно со стула слетел, да еще и руку сломал. Пришлось почти три недели на «больничном» числиться, хотя на работу он все равно бегал. С гипсом. Правда, и поблажки были: в следственно-оперативную группу тогда его уже не включали. Да, было, было, как говаривал его товарищ, ныне пенсионер органов внутренних дел, Коля Ершов. Разве можно сегодняшнее время с тем сравнить? И фототехника цифровая в райотделе появилась, и видеотехника. Так что развиваемся помаленьку, слава Богу.

«Слава Богу». Кобзарь улыбнулся, вспомнив, как месяц назад его коллега Вовка Михайловский прикрепил под портретом родоначальника украинской экспертно-криминалистической службы Рудого³ молитву. Где он ее взял? Неизвестно. Может, сам придумал. Может, кто поделился. Закатив глаза кверху, говорит: снизошла. Прикрепил и начал методично читать: «Отче нашей криминалистики!⁴ Да святится имя твое, да будет ярок свет учений твоих, да будет воля твоя на проведение экспертиз и исследований детьми твоими неразумными, ментовскими. Молимся, чтобы хлеба нашего повседневного, сотворенного руками бандитскими, из году в год меньше становилося. Отпусти же нам грехи наши, ежели таковые имеются, как и мы отпускаем, кому что положено. И не считай зазорным напоминать нам, что мы лучшие, ибо и так знаем, что каждое второе преступление раскрывается при нашем участии. Но избавь нас от лукавого, который старается не замечать всего этого. АМИНЬ!».

Она, молитва эта, и по сей день висит на том же месте, под портретом, хоть капитан милиции Вячеслав Громыко, или просто Слава, их начальник отделения, уже несколько раз говорил, чтобы сняли. Говорил, но не особо настаивал. Самому снять в облом, что ли, если так уж хочется (это такой у Вовки лексикон). А может, и не хочет он, чтоб ее убирали, а так больше для порядка напоминает. Вовка в ответ возмущается: зачем снимать, кому она мешает, что в ней не так написано. Каждый день мимо ее проходишь и – хочешь-не хочешь – мимолетом глянешь. Вот так незаметно она в мозгах и отпечаталась.

– Здравия желаю, Алексей Иванович!

Это Саша Бойко, молоденький лейтенант из дежурной части, лишь полгода назад академию внутренних дел закончил, теперь тоже в райотделе работает. Пообвыкся уже на новом месте, но, видать, называть Кобзаря по имени и на «ты», или хотя бы просто по отчеству, язык не поворачивается. Что ни говори, следующее поколение. Хотя Алексей Иванович, если честно, на это вообще внимания не обращает. Как-то в милицейской среде понятие возраста несколько нивелируется, приобретая порой скрытые формы, в которых мирно соседствуют равноправие и уважение. Вон Вовка Михайловский тоже больше чем на десяток лет его моложе, а сразу, при знакомстве, по-простому – на «ты» и «Иваныч». Нормально. Одно ж дело делаем, в одной конторе работаем, товарищи, как сказали бы в не такие уж и далекие советские времена.