Читать «Пропасть глубиною в жизнь» онлайн - страница 37

– Сижу, боюсь пошевелиться, – продолжал тем временем Гаврик. – Слышу, Сова шкаф открыла, берет что-то. Потом мимо меня прошла, к попугаям. Главное, стоит, насвистывает им, нашептывает – сю-сю-сю, ля-ля-ля. Постояла, посмотрела. Чувствую, – голос Гаврика зазвучал таинственно, – на парту, под которой я сижу, всей своей массой налегла. Ну, думаю, крышка – сейчас заметит. Глаза поднять боюсь, дыхание сперло. Правда, недолго возле меня стояла – через пару секунд где-то, слышу, пошлепала к двери.

Гаврик, хоть и бодрился, но, заканчивая свой рассказ, с явным облегчением вздохнул и сглотнул слюну, видимо, еще раз пережив то тревожное состояние, которое ощутил, прячась в кабинете от учительницы биологии. Он небрежно отбросил окурок и несколько напряженно улыбнулся.

– Небось, в штаны наделал, пока под Совой напрягался, – сплюнув, съязвил его одноклассник Ленька Бессонов и засмеялся.

– Да не то, чтобы сдрейфил, – не среагировал на язвительность Леньки Гаврик. – Просто, такое чувство, будто вора на горячем застукали.

– Так ты и есть вор, – безапелляционно заметил стоявший рядом, но не куривший Алексей Кобзарь.

– Причем тут вор, – огрызнулся Витя. – Не хер животных мучить. Тоже мне «Дети, нужно пополнять «живой уголок»!», – передразнил он Сову.

Все засмеялись. Витькин рассказ и особенно последняя реплика развеселила стоявших кружком ребят: они загалдели, отбрасывая по этому поводу шуточки и перебивая друг друга. Однако Алексея история, поведанная Гавриком, почему-то лишь раззадорила. Он стоял здесь, в компании одноклассников, как всегда, только из чувства коллективизма. Несолидно все-таки отрываться от общества.

Леша вообще, хотя и был круглым отличником и довольно исполнительным, ответственным, в полном смысле этого слова успешным учеником, нос никогда не задирал и от компании пацанов, независимо от их статуса в классе и школе, старался не отрываться, чем заслужил вполне уважительное к себе отношение со стороны самой разношерстной публики. Существенно подкреплялось такое его положение и тем, что почти каждое утро в классе начиналось массовым списыванием из тетрадей Кобзаря заданий и упражнений, которые часть ребят, не особо отличавшихся серьезным рвением к учебе, естественно, не делали. Мог он и безо всякого гонора и кокетства написать за полагавшиеся для этого два урока литературы сразу несколько сочинений: для себя и, понятное дело, нескольких оболтусов. В первую очередь, Леньки Бессонова, которого не то что откровенно побаивался, но, скажем так, немного опасался, стараясь не вступать с ним в какие бы то ни было конфликты.