Читать «Проклятье на последнем вздохе или Underground» онлайн - страница 22

Она поставила на стол перед дочерью бледный чай и подала ей тонкий кусок черного хлеба, политый растительным маслом и присыпанный крупной солью. Сегодня это было их ужином.

После трех жадных с голоду Нюркиных укусов хлеб кончился.

У Натальи комок подкатил к горлу. Она достала с верхней полки заветную коробочку со спрятанным сахаром и, с жалостью к дочери, хотела один кусок бросить ей в чай.

— Ой, не надо, мамочка, я так схрупаю, — ловко перехватила заветный кусок Нюрка.

— Дай, дай, — тут же заканючил Гришутка, протянув обе ручонки к сестре за сладеньким и чуть было не вылетел из люльки.

— Нету, мышка утащила, — Нюрка спрятала руку с сахаром за спину.

Вздохнув, Наталья достала второй кусок сахара и отдала и отдала его обрадованному сыну. Тот сразу сунул сахар в рот, подальше от жадной Нюрки.

В коробочке остался один кусок — мужу.

А Александра не было дома уже двое суток. Он так и работал кочегаром на паровозе. Поезда теперь ходили без расписания и он иногда по нескольку суток не мог вырваться домой, засыпая в каком — нибудь дежурном помещении на станции.

Наталья, переделав все дела и уложив детей, сама уже легла спать и Александр постучался в запорошенное снегом кухонное окно.

С трудом преодолев начавшийся сон, Наталья накинула на плечи поверх халата тёплую шаль, проводила жалеющим взглядом усталого мужа в дом, приняла от него грязную, пропахшую угаром и угольной пылью, телогрейку и помогла ему снять сапоги.

Она подала мужу, у которого уже устало слипались глаза, таз и кастрюлю с горячей водой, дежурно стоявшую на краю плиты. Воды хватило лишь, чтобы умыться.

Вешая на гвоздик полотенце, Александр посмотрел в прибитое к стене зеркало. Взглянувшее на него оттуда лицо было чёрное от усталости и въевшейся угольной пыли.

Всё пожирающая, пышащая жаром паровозная топка безжалостно обжигала лицо, горло лёгкие и всё нутро. От едкого угарного газа и угольной пыли до слёз забивал, выворачивающий нутро, кашель. Руки отсыхали от беспрестанного швыряния угля в адски гудящую топку. Спина отказывалась разогнуться. И так почти без перекуров!

Перед глазами всегда плясали жёлтые языки пламени, изрыгавшие снопы, летящих во все стороны колких искр. А когда топка закрывалась, то казалось, что наступала полная темнота, прерываемая взрывами, упавших поблизости снарядов.

И ещё пронзительные паровозные гудки навсегда поселившиеся в раскалывающейся голове, заглушить которые можно было лишь немного оглохнув от выпитого после смены граненого стакана водки.

И так каждый день, который мало чем отличался от ночи.

Наталья достала горшок с остатками пшенной каши с тыквой, заботливо прибереженный ею для мужа. По кухне пошёл сладковатый, аппетитный запах.

Но Александр съел всего лишь две ложки каши и запил их светлым чаем.

— Кормленный? — ревниво поинтересовалась Наталья, искоса поглядывая на мужа.

— Устал я, завтра поем, — Александр лег не раздеваясь. У него уже совсем не осталось сил. — Завтра меня в пять разбуди. И Нюрке скажи, чтобы дорожку к дому прочистила, а то перемело так, аж не подойти.