Читать «Прогнать чертей» онлайн - страница 9

Здесь обращает на себя внимание постоянное поминание «национализма» (всем понятно, какого именно). Это даёт ключ к пониманию произошедшего — как национального конфликта.

5

Хотя, когда уже всё было кончено, я слышал пьяные разговоры опоздавших (как и я) к раздаче — про какие-то вагоны, набитые «сослуживцами Руцкого», которые, дескать, ехали «выручать командира». Скорее всего, это уже были утешительные байки, разговоры в пользу проигравших, «вот если бы мы ещё чуть-чуть».

6

Вообще, животный страх перед кавказцами и особенно чеченами был и остаётся системообразующим фактором для российского общества «после 1991 года».

Не следует, кстати, думать, что этот страх сколько-нибудь преодолён. Во всяком случае, на бытовом уровне он скорее укрепился.

«…В двери, минуя длинную очередь, влетает дамочка с четырехлетним ребенком на руках. За ней столь же стремительно входят ее мама и какой-то мужик. Охранник на входе просит встать в очередь, она, оттесняя его, сообщает, что у них заказан столик.

Через минуту выходит к охраннику менеджер.

— Ты зачем ее пустил? Ну что она будет делать в зале, с ребенком? И так тесно, поднос на них еще опрокинут..

— Так у нее столик заказан.

— Ничего у нее не заказано.

Офигевший охранник заходит в зал и начинает разбираться вместе с менеджером.

Дамочка что-то вопит, и после пятиминутной перебранки вылетает из зала. За ней следуют мамаша с мужиком.

Охранник занимает прежнее место:

— Не… Ну вы прикиньте… Она заявила, что ее муж чеченец, и ее по этому случаю пропускают везде без очереди…»

Поразительно здесь то, что даму сделавшую столь ответственное заявление, всё-таки осмелились побеспокоить.

В этом смысле нынешняя тенденция укомплектования внутренних войск России (то есть всё той же «ментуры», всё более приобретающей черты оккупационной армии) именно кавказцами и особенно чеченцами вполне закономерна. Интересно, разрешат ли им носить шашки?

7

Впрочем, я не исключаю, что тот же Руцкой — улыбнись ему удача — не смог бы стать чем-то большим, чем то сервильное существо, которое мы сейчас имеем неудовольствие наблюдать. Ситуация делает человека не в меньшей степени, нежели человек ситуацию — в особенности это касается «лидеров». Керенский после семнадцатого тоже выглядел довольно-таки жалко, а ведь повернись дело чуть иначе — остался бы под солнцем истории «известным своей непреклонностью».

8

Напротив, тот же Рохлин был опасен именно как «реальный человек», который что-то мог сделать, только пока был жив.

9

Интересно отметить, что этот список крайне невелик и весьма элитарен. Например, депутатов российского парламента убивать можно. На сей раз я не имею в виду белодомовские события: речь идёт о Госдуме. В период с 1994 года (в Химках убит депутат ГосДумы РФ первого созыва Айздердзис) и вплоть до 2003 (убийство Юшенкова) было застрелено 13 человек — не много, но и не мало, «заметненько так — для тех, кто понимает». Политиков регионального уровня отстреливают периодически — в том числе губернаторов и приравненных к ним лиц. Разумеется, все эти убийства остались безнаказанными. Однако, лица, хотя бы побывавшие на вершине властной пирамиды, остаются неприкосновенны: похоже, потенциальные убийцы хорошо знают, что «в известных случаях» их найдут, и судить будут неформально, без адвокатов.