Читать «Приют святой Люсии для девочек, воспитанных волками» онлайн - страница 24

Огливи открывает рот одновременно с Энни и моргает. Мы с Эммой с готовностью смеемся, но вовсе не над этой клоунадой. После безнадежного школьного одиночества я просто счастлив снова сидеть с друзьями на теплом кедровом полу и радоваться плоским шуткам.

– Ваши родители прислали вас сюда вовсе не для этого, – продолжает Энни, недовольно покосившись на нас. – Мы предоставляем вам безопасное место, где вы можете комфортно лежать, не смыкая глаз. И, вероятно, даже спать, – провозглашает она, подавшись вперед.

– Или стонать, – добавляю я, толкнув локтем Огли.

Местный ветеран-нарколептик прыскает со смеху. Новичков не предупреждают, какие звуки они могут услышать здесь ночью.

В лагере Зорбы всю ночь раздаются стенания, вопли и скрежет зубов. Популярность тут зависит от интенсивности ваших ночных бдений. Даже в подобном месте существует строгая социальная иерархия.

Домик 2: Страдающие ночным апноэ

Домик 3: Лунатики

Домик 6: Говорящие во сне

Домик 8: Бьющиеся головой о стену

Домик 11: Ночные обжоры

Домик 7: Скрежещущие зубами

Домик13: Страдающие от ночных кошмаров

Домик 9: Страдающие бессонницей

Домик 1: Нарколептики

Домик 10: Инкубы

Домик 5: Страдающие ночным недержанием

И есть еще мы.

Домик 4: Разные

Это те, чьи родители поставили галочку против строчки «Другое». Наша болезнь не поддается диагнозу. Это означает, что нас считают ненормальными и скрежещущие зубами парни, у которых во рту остались одни огрызки, и девчонки-инкубы, утверждающие, что во сне ими овладевают демоны.

Огливи мне как брат родной. У нас с ним один недуг. Последние три года мы спим на соседних койках. Энни с приторной нежностью называет нас своими близнецами. Но это не означает, что мы похожи внешне. Огливи высокий, как баскетболист, у него маленькие светло-зеленые глазки и сонная физиономия. А я низенький, чернявый и нескладный парень с острыми локтями и коленками. Моя мамаша говорит, что я из тех, кто любит похвастаться, но не знает, как это делается. Вообще-то в дневной жизни у нас не так уж много общего, хотя кое-какие совпадения имеются: страсть к мунболу, ненависть к старухам и кошкам, фанатичная любовь к бродяжничеству. Зато ночью мы становимся кровными братьями, связанными узами одинаковых сновидений. Огливи единственный, кто, как и я, видит пророческие сны о прошлом.

Но даже не будь этого, мы бы обязательно сдружились. При всем нашем уважении к соседям домик № 4 – место довольно жуткое.

Там обитают Эспалда и Эспина, приемные дочери священника. Это горбатые двойняшки, хихикают по каждому поводу и трутся горбами, когда спят. Еще там имеется Филипп, психоманьяк, в которого вселился злой дух. Он подхватил его, сорвав банан с придорожного дерева, не подозревая, что его корни обвились вокруг общей могилы революционеров из Монкады. И с тех пор им владеет дух Франсиско Паиса. Во сне он взрывает гранаты и, потрясая кулаком, вопит: «Да здравствует революция!» Днем же политикой не интересуется.

В этом году к ним прибавился новичок, восточноевропейский оборотень. От него пахнет землей и разложением Старого Света. Лицо его – один сплошной ужас, пестрая мешанина болячек и гнойных прыщей. Из ушей и на подбородке торчит рыжая щетина. Глядя на него, невольно ожидаешь какой-нибудь страшной истории: он не ходил в школу и питался кислой капустой, а мать летала на шабаши ведьм. Его циклы сна строго совпадают с фазами луны.