Читать «Природа начала (Слово о слове)» онлайн - страница 6

Но где начинается творчество? И где исток нравственности? Да и в самом ли деле они так уж нерасторжимо связаны друг с другом? Обратимся к основам, к тому далекому эволюционному водоразделу, где должен был бы кончаться все еще антропогенетический процесс и начинаться уже собственно человеческая история. А, собственно, где этот таинственный "нуль-пункт" истории? В чем критерий отличения человека от его все еще животного предка? Объем головного мозга? Конфигурация костей? Орудия? Двуногость при отсутствии перьев (нет, я не иронизирую: когда-то существовало и такое определение)... Что, собственно, делает человека человеком? Да, в самом деле трудно спорить с тем, что именно труд вывел человека "в люди", но все же стоит ли говорить о труде, если он известен и сообществу муравьев. Да, действительно, орудия сыграли большую роль в антропогенезе, но и использование орудий не является исключительной привилегией человека. Впрочем, не буду интриговать. Человек - существо духовное, именно в этом состоит его решающее отличие от всей живой природы. Поэтому апелляция к одним только костям его скелета или материальным процессам обеспечения его физиологии не способна раскрыть ничего. И если уж искать действительные истоки, то нужно обращаться вовсе не к вещественному, но к чему-то метафизическому. В сущности неважно к чему именно. Можно исследовать любые проявления духовности. Поэтому такие субстанции, как нравственность и творчество ничуть не хуже всего другого, что может представить наше воображение. Мы уже видели, что не только мораль, но и нравственность немыслима без каких-то единых для всех (пусть так и не поддающихся окончательной формализации) норм. Уже одно это способно свидетельствовать о существовании какой-то вечной нерасторжимой связи нравственного чувства со Словом. (Вернее сказать, со знаковой системой общения, складывающейся в социуме.) Но подчеркну: речь идет совсем не о том, что с помощью слова можно выразить существо всех требований, которые предъявляются человеку. Ведь если содержание моральной нормы и можно фиксировать в слове, то содержание нравственного закона в принципе не поддается никакой вербальной формализации. При всем том, что интуитивное представление о нравственности есть у каждого, оно неизречимо. Но вместе с тем формирование нравственного чувства абсолютно немыслимо и вне знакового общения. Творчество же тем более исключено там, где нет никаких знаковых систем. Поэтому рано или поздно любой анализ приведет нас к Слову, к попытке ответить на вопрос о том, почему оно оказывается-таки в состоянии выразить неизречимое. Так не лучше ли сразу начать именно с него?