Читать «Принц-странник (Любовь у подножия трона - 1)» онлайн - страница 26

- Мадам, - сказал он. - Вам приходится так страдать!

- Месье коадьютор, - сказала она, - если у вас есть для меня новости, молю вас поскорее сообщить их.

- У меня нет никаких новостей. Но я не хочу, чтобы обо мне говорили как о человеке, позволившем голодать дочери Генриха IV. Генриетта-Мария пожала плечами.

- Я уже шесть месяцев не получаю пенсию, а без денег никто не станет снабжать нас провиантом и дровами.

- Но это же ужасно!

- Л здесь, чтобы оберегать дочь. Сегодня слишком холодно, чтобы выпустить ее из постели.

- Мадам, я лично прослежу, чтобы вашей дочери не пришлось целыми днями оставаться в постели только потому, что во дворце нет для вас вязанки хвороста.

- Что вы можете сделать, месье?..

- Во-первых, прислать вам провизию и дрова, во-вторых, поставить в известность о вашем бедственном положении парижский парламент.

- Парламент! - Генриетта-Мария горько рассмеялась. - Парламенты ныне не очень-то жалуют королей и королев, месье!

- Мадам, парламент не позволит говорить о себе, будто он отказал в еде и тепле дочери и внучке Генриха IV.

Когда он ушел, королева заплакала.

- Почему ты плачешь, мама? - спросила малышка. - Этот человек был груб с тобой?

- Нет, любимая. Он был не груб, он был добр.

- Так чего же ты плачешь?

- Бывают времена, драгоценная моя, когда неожиданно проявленная доброта заставляет плакать. Ах, да, ты смотришь на бедную маму своими большими черными глазами и удивляешься моим словам. Но ты ведь еще столь многого не знаешь в жизни. Впрочем, ты учишься слишком быстро для такой малышки.

Поль де Гонди сдержал свое слово. В тот же день в Лувр завезли дрова и провиант, и вскоре парламент по его настоянию постановил выделить королеве в память о Генрихе IV 40 000 ливров.

В память о Генрихе IV! Генриетта-Мария невольно сравнивала отца с мужем. Она не могла помнить отца, но была о нем наслышана, видела портреты этого великого человека с чувственным ртом, крупным носом, веселыми глазами и неуловимым выражением распущенности в лице. Она помнила рассказы о неладах между матерью и отцом, о постоянных ссорах, о диких выходках матери, отличавшейся исступленным нравом. Ей легко было представить, как под воздействием циничных выходок короля исступленность мало-помалу перешла в сумасшествие. Генриетта-Мария слышала, что мать не раз била отца, но он при этом только хохотал, хотя она, по его собственным словам, была "ужасно сильной". Генриха IV неизменно величали самым уродливым человеком Франции, но одновременно не забывали добавить: "храбрейший из дворян". Его любили как никакого другого короля. Это был неисправимый развратник. Накануне гибели, пятидесяти шести лет от роду, ухаживая за семнадцатилетней Анжеликой Поле, он заявлял, что любовные победы приносят ему больше радости, чем победы, одержанные на войне. Но несмотря ни на что он оставался популярнейшим из королей, когда-либо правивших Францией.

Этот уродец, циник, человек поверхностной религиозности, готовый из кальвинизма переметнуться в католицизм, от гугенотов - к католикам, был героем Франции, и даже после его смерти те, кто восстал против королевского двора, в память о нем не позволили голодать и прозябать его дочери.