Читать «Приключения в Красном море. Книга 1 (Тайны красного моря. Морские приключения)» онлайн - страница 4

Французская администрация располагала канонерской лодкой и неисчерпаемыми возможностями в области бюрократической волокиты. Ато Жозеф имел настоящую флотилию и несметное количество шпионов.

У меня же была фелюга, разновидность небольшого парусника, которым пользуются ловцы жемчуга в Красном море. Но я был молод и полон иллюзий.

Все свои сбережения я потратил на приобретение этого судна у одного туземца. Моя ранняя юность прошла под знаком мыса на озере Лёкат, позднее я плавал на паруснике своего отца, и в моей душе навсегда поселилась тоска по морю, ради которого я готов был пожертвовать любым самым заманчивым положением в обществе. Именно зов моря в конце концов и заставил меня отправиться на поиски приключений.

Я быстро нанял первоклассную команду — двух сомалийских матросов, Ахмеда и Абди, и крохотного юнгу по имени Фара.

С такими вот скромными ресурсами я собирался начать карьеру морского волка.

За несколько месяцев я овладел ремеслом ныряльщика за жемчугом и совершил несложные каботажные плавания в окрестностях Берега Сомали.

Тогда-то и случилась со мной первая история, о которой стоит рассказать.

I

Шейх-Саид

Неприятная для меня беседа подходит к концу, и я покидаю кабинет патрона, где при поддержке своего уполномоченного он осыпал меня упреками в недостаточно ревностном отношении к обязанностям торговца кожами и кофе. Я еще весь в поту, ибо до меня не доходило освежающее дуновение панки, убаюкивающий ритм которой оттенял громоподобные фразы, наполненные заслуженными обвинениями: ошибки в счетах, нехватки на складах (я слишком небрежно регистрировал поступления), а виной всему морские прогулки на этой проклятой фелюге, недавно мною купленной.

Губернатора Паскаля и моего патрона связывают тесные отношения; из этого я делаю вывод, что последний занял сторону властей и что его гневная филиппика, обращенная против моей недобросовестности, была всего лишь попыткой заставить меня отказаться от морских путешествий.

Я иду к своему судну, чтобы оправиться после этой тягостной сцены и стряхнуть с себя бремя, все сильнее давящее на меня, — тот тяжкий груз, который не дает покоя всякому, кто намерен утвердиться в глазах торговцев колониальными товарами, привыкших к системе сделок, заключаемых на бумаге, к своего рода финансовой эквилибристике, когда человек опасно балансирует между крахом и уголовным судом…

Наступили часы отлива; мое суденышко лежит на обнажившемся влажном песке. Ахмед и Абди безмятежно дремлют в тени, отбрасываемой корпусом судна, их обдувает свежий морской ветер.

Море, отступившее за риф, наполняет ясный воздух своим гулом. Кажется, что это бормочет белая пена, неизменно обрамляющая глубокую синеву вечного океана.

Я присаживаюсь под брюхо лодки. Воспоминание о сумрачной конторе, где в затхлом воздухе витает запах нафталина, молодой кожи и где все время суетятся чиновники, вызывает в моей душе отвращение.

К чему обрекать себя на такую жизнь, равносильную для меня каторге? Почему не поддаться зову этого синего горизонта и не последовать, повинуясь прихотям могучего муссона, за маленькими белыми парусами, которые на моих глазах удаляются каждый день в сторону таинственного Красного моря? Зачем становиться добропорядочным коммерсантом, если у меня нет к этому призвания?