Читать «Призрачно всё...» онлайн - страница 102

— Так убей сразу, — незатейливо предложила супруга, пожимая плечами. — Зачем до дому вести? Бензин тратить? Давай прямо здесь, а?

Федор оказался явно не готов к такому ответу. Растерянность нельзя было скрыть ни за звериным блеском глаз, ни за хрустом жилистых рук. Настоящая Акулина так никогда бы не ответила. Это Изместьев понял сразу, и решил использовать в дальнейшем. Надо было как-то приспосабливаться, как-то жить…

То, что проносилось за окнами, доктору было абсолютно незнакомо, он сбился с направления, куда его везли. Попроси его в тот момент хотя бы приблизительно определить, в каком направлении они движутся, он бы не смог. Слишком однообразен был пейзаж.

Наконец, возле указателя «Кормилицы» водитель резко свернул с дороги в колеи, едва не опрокинув в кювет молодую семью вместе с новорожденной. Буксуя и рыча, «уазик» преодолел еще с пол-километра, и взор молодой мамаши смог зафиксировать редкий забор и первые чуть кособокие избы. Облезлые бревенчатые стены, пожухлая ботва на черной земле, худая собака, справляющая нужду, — такой встретили «Кормилицы» Акулину Доскину. Дым из труб слался низко-низко, что говорило о том, что непогода затянется.

«Вот моя деревня, вот мой дом родной, вот качусь я в санках по горе крутой…» — всплыли школьные строчки в разгоряченном мозгу, втиснутом волей судьбы в хрупкую женскую черепушку.

Доктор пытался угадать, в какой избенке ему предстоит доживать свои никчемные годки, но водитель все не останавливал, гнал машину на другой край деревни. Дочурка, словно почувствовав приближение малой родины, проснулась, засопела, зачмокала губешками. Акулина знала, что, если через минуту она не получит «титю», то зайдется глубоким ревом.

Привычным движением Изместьев освободил грудь. Сосредоточившись на дочери, не заметил поначалу взгляда Федора. Когда заметил и оценил, было уже поздно. Никакой врачебной проницательности не понадобилось для того, чтобы прчитать откровенное кобелиное буйство истосковавшегося по корове «бычары». Надо заметить, что бык, сидевший за рулем, поступил более благоразумно, воспользовавшись зеркалом заднего вида.

Что-либо менять не было никакой возможности: ребенок вовсю сосал у него грудь, отрывать его не осмелилась бы в этот момент ни одна мамаша. Хоть весь мир на нее засмотрись в этот момент!

Желанная шизофрения

«Когда кончается драматургия», — именно так он назвал бы статью о том, что произошло. К сожалению, ей не суждено состояться. А жаль. В ней бы он поведал о многом.

Если драматургии нет, то все остальное теряет смысл. Без страсти, спонтанных эмоций и переживаний ему становилось неинтересно жить. Пока не ушла от него жена, данное состояние имело конкретное название: депресняк. Ворзонин назначал ему транквилизаторы, антидепрессанты. Все приглушалось до поры, появлялась какая-то иллюзия жизни, что не все так паршиво…

Когда бесконечный изнурительный марафон под названием «развод» все-таки кончился, на финише Кедрач обнаружил, что у вожделенного одиночества, к которому он столь самозабвенно стремился последние годы, есть свои депрессии, из которых никакая драматургия тебя не вытащит.