Читать «Призраки коммунизма» онлайн - страница 67

— Слово предоставляется Коммунисту Культе, — сказал Культя, набирая в лёгкие побольше воздуха и выстраивая на лице заклятое выражение. Поиграв желваками и выдержав соответствующую историческому моменту паузу, критик произнёс следующую речь:

— Больно и горько смотреть ни беспросветно убогую жизнь местного народонаселения, корчащегося в адских муках под тяжёлой пятой эксплуататоров. Мы родились в свободной стране и, если тутошний народ по рабски смирился со столь вопиющими условиями жизни, — Культя скрипнул зубами, — то каково же нам, жителям процветающей Коммунизии, созерцать и вкушать всё это? Тяжкое бремя легло на наши плечи. Видеть все эти безобразия и не помочь простому народу, что может быть горше?.. Судьба забросила нас в буржуйскую цитадель, и мы просто обязаны раскрыть глаза здешнему населению на их жалкую долю угнетённых и униженных, рассказать им о славной Коммунизии, где все равны, где все люди живут по принципу «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Наши предки, первые Коммунисты-Большевики, много веков назад совершили Великую Революцию, уничтожили класс эксплуататоров, и мы тоже, как истинные патриоты Отчизны, должны воспользоваться представившейся возможностью…

Кнут захлопал в ладоши. Сява впился в товарища преданными, полными восхищения глазами.

Культя с ужасом приметил, что в своей речи его занесло не в то русло, но с ещё большим ужасом осознал, что ничего не может с собой поделать, и продолжал так же громогласно:

— Мы можем погибнуть в застенках! — пафос Культи перешёл в завывания. — Но лучезарная искра свободы, зажжённая нами в сердцах простых тружеников, не погаснет. Я верю в это. Вперёд, товарищи!

Четверо оборванцев выскочили из кустов и понеслись к зданию, которое они приняли за гриб.

Сява забрался на скамейку и заголосил:

— Товарищи! Капиталисты строят своё благополучие на крови, костях и поту рабочего класса. У нас в Коммунизии любой человек, даже с совсем пустяковыми способностями — вот вроде его, — Сява ткнул пальцем в сторону Кнута, — ежедневно питается тыквочками и картошками, а если постарается, то и крысами, и опарышами. А в вашем Тухлоплюйске крыс и опарышей жрут только капиталисты. Народ же приучен есть эти мерзкие жёлтые плоды, да еду, которая не съедается… Мы сочувствуем вашей горькой участи, товарищи. Наши сердца разрываются от сострадания, и мы призываем вас: встаньте с колен, распрямите гордо плечи и раздавите эксплуататоров, как проклятых гадин. Смерть буржуям! Свободу трудовому народу! Вставай, страна огромная!.. — Попрошайка с отчаяньем вспомнил, что дальше слов не знает, однако вспыхнула надежда, что вот сейчас все собравшиеся у гриба подхватят песню и понесутся отбирать у буржуев их мешки с фантиками и копчёных крыс.

Собравшиеся почему-то начали смеяться. Одни не спеша подходили, другие уходили, некоторые посматривали на коммунистов с усмешкой, кое-кто строил гримасы похожие то ли на жалость, то ли на презрение.

Кнут не выдержал.

— Буржуйские прихвостни! — заорал вырубала, обводя налитыми кровью глазами толпу. — Мы освободим труженников от кровавых цепей капитализма! Он схватил одного, одетого, с его точки зрения, наиболее добротно — в рабочий комбинезон, притянул к себе и грозно прошипел: