Читать «Призрак Великой Смуты (авторский текст)» онлайн - страница 63

Я вспомнил, что еще во время инструктажа перед отправкой из Питера наш Дед, Александр Васильевич Тамбовцев, рассказывая о раскладе сил в Забайкалье, особо подчеркивал этот пикантный момент:

– Запомни, Николай, – сказал он, – до революции в тех краях находились основные каторжные централы Российской империи. Тамошние арестанты строили знаменитую «колесуху» – трассу Хабаровск – Благовещенск и Амурскую железную дорогу. На последней, кстати, трудилось аж целых семь тысяч арестантов.

Большая часть каторжников угодила в Забайкалье за уголовные преступления, причем, как правило, тяжкие. Это в основном убийцы, грабители, воры-рецидивисты. Были в числе каторжников и эсеры, и анархисты-максималисты. Но они были осуждены не за распространение листовок или агитацию, а за индивидуальный террор и «эксы», то есть за убийства и вооруженные разбои. Одним словом, это настоящие бандюки, на которых некуда ставить клейма.

После революции, когда в местах, куда Макар телят не гонял, наступила полная анархия, каторжане получили свободу. «Политики» в большинстве своем уехали в Питер и Москву, поближе к власти. Уголовники, которые понаглее, начали заниматься «экспроприацией экспроприаторов». А самые умные из них постарались всеми правдами и неправдами пробраться в местные советы. И многим из них удалось это сделать.

Вот эти-то «революционеры в законе» и будут, Коля, вашей вечной головной болью. Мой совет – держись с этой братией жестко, не стесняйся применять силу оружия – ведь только такие методы они и понимают…

Александр Васильевич как в воду смотрел. Лишь только закончились боевые действия, как из всех щелей повылезали личности, сильно смахивающие на наших «братков» из лихих 90-х. Им бы мобилы размером с кирпич в руки, малиновые пиджаки и золотую цепь на шею в палец толщиной – ни за что не отличишь от наших доморощенных гоблинов.

С одним из них, неким Леней Лапой, бывшим налетчиком из «Ростова-папы», я с полчаса назад сцепился неподалеку от штаба бригады, расположенном все в том же пристанционном ресторане, где квартировали Семенов с Унгерном.

Этот Лапа стал приставать на улице к Дарье, которая шла ко мне, начал делать ей, как здесь принято изящно говорить, «непристойные предложения». А когда Даша сказала, что его рожа ей активно не нравиться, он достал нож и, помахав им перед ее носом, попытался снять с нее шубейку.

Тут, на его беду, Даша закричала и появился я, злой как голодный удав. Не долго раздумывая, я поймал бывшего налетчика на болевой прием, после чего он заорал как резаный. Я не стал убивать этого мерзавца, а просто пробил ему с правой хороший такой пенальти пониже спины, да так что штаны туго обтягивающие зад «конкретного пацана» с треском лопнули, а сам Лапа рыбкой улетел вперед головой, воткнулся рогами в забор, и медленно сполз по нему в сугроб.