Читать «Представление себя другим в повседневной жизни» онлайн - страница 65

Широко распространено мнение, что ограничения на контакт, поддержание известной социальной дистанции между исполнителем и другими — это способ пробудить и поддерживать в публике некий благоговейный трепет, или как сказал Кеннет Берк, способ, которым аудиторию можно мистифицировать в отношении исполнителя. Иллюстрацией такого взгляда могут послужить рассуждения Ч. Кули:

Как долго человек сможет работать с другими людьми, представляя им ложную идею о себе, зависит от ряда обстоятельств. Как уже говорилось, сам человек может быть простым частным случаем без всякой определенной связи с общей идеей о нем — последняя является самостоятельным продуктом воображения. Работу воображения едва ли можно исключить там, где отсутствуют непосредственные контакты между лидерами и их последователями. Это частично объясняет, почему социальные авторитеты, особенно если они прикрывают внутреннюю личную слабость, всегда склонны окружать себя формальностями и искусственной таинственностью с целью предупредить фамильярно-панибратские отношения и тем дать шанс людскому воображению для идеализации носителей авторитета… Военные, например, отчетливо понимают, что для поддержания дисциплины в армии и на флоте совершенно необходимы те формальные отношения, которые отделяют командира от подчиненного и потому помогают добиваться безоговорочного повиновения последнего. Точно так же, как отмечает профессор Росс в своей работе о «социальном контроле», светские люди используют манеры преимущественно как средство самоприкрытия, и это самоприкрытие служит, среди прочих целей, сохранению своеобразной власти над непосвященным.

Ф. Понсонби, давая совет королю Норвегии, придерживался той же теории:

Однажды вечером король Хаакон рассказал мне о своих затруднениях из-за республиканских наклонностей оппозиции и о том, каким осторожным он вынужден быть во всем что делает и говорит. В частности, он намеревался как можно больше выходить в народ и полагал, что его популярность возрастет, если он и королева Меуд вместо автомобиля будут пользоваться трамваями.

Я откровенно отвечал ему, как думал, что это было бы большой ошибкой, поскольку панибратство порождает лишь снисходительное пренебрежение. Как морской офицер, король должен бы знать, что капитан корабля никогда не ел вместе с другими офицерами, но держался в гордом отдалении. И это конечно же для того, чтобы пресечь всякую фамильярность в обращении с ними. Я посоветовал королю подняться на пьедестал и там оставаться. Тогда он мог бы при случае сходить с него без всякого вреда для своего достоинства. Народ не хочет короля, которого можно запросто похлопать по плечу, — он хочет чего-то возвышенно-неопределенного, вроде дельфийского оракула. Монархия в действительности всегда результат творческого воображения рядовых людей. Каждый человек любит иногда помечтать, что бы он сделал, если б был королем. Люди вкладывают в фигуру монарха все мыслимые добродетели и таланты. Поэтому они обречены на разочарование, если видят его ходящим по улицам подобно самому обыкновенному человеку.