Ты молчишь так давно, что уже не больно:медленная мучительная анестезия,потеря ориентации, гипноз, нирвана,какая разница — на обед или на ужин.Одиночество ходит странными путями —не только дикой голизной пустыни,но стриженым изумрудным газоном тоже.Сейчас оно приткнулось под нищей кроной дерева,которое засуху переждать не в силахи просит, чтоб любили его и жалели,и заплакало бы — да не хватает влаги.Интересно, куда ты уплываешь ночью?Какие миры тебе соприродны?На каком языке говоришь сам с собою?Наверное, для лингвиста он совсем прозрачен —в нем нет понятий жалеть и плакать,а все глаголы — только мужского рода.И если мы с тобой одной крови,то я попрошу себе другую шкурку.Так и спи, мой стеклянный, чешуехвостый,даже во сне излучающий совершенство.Не поднимай век, а то увидишьпрозрачную тоненькую лодыжку,бисерную кожу, одышливое горло —тварь, внимательно следящую из бездныкруглым золотым лягушачьим глазом.
Море в декабре
Это текст, записанный на песке:строчку слизывает волна, не дав ей достичь финала.Стая нырков жирует невдалеке,таская рыбку из бездны мало-помалу.Испытываешь меня — ну что ж, пускай,закаляй сталь, завязывай в узел, гни подковы.На декорациях облезла краска (печаль? тоска?) —в старых сыграли, теперь поиграем в новых.Тяжелое солнце, хрипло дыша, ползет в зенити падает, насмерть разбившись о ртуть залива.Ледяное эхо вертикально во мне звенит,случайные чайки отражают его пугливо.Водопад застывший, висящий на волоске(при нуле по Цельсию), — такие дает уроки!Под ногами хрустят ракушки — их тысячи на песке,выброшенных, ненужных, переживших все сроки(разбитые амфоры бессмысленной красотыс нутром остывающего перламутра), хрупких,как я, неодолимых, как ты,и мертвенных, как последнее наше утро.
* * *
По пустым просторам гуляет вьюга —октябрю не хватило накала, что ли?А поскольку и нам не хватило юга,мы с тобой на север идем, подруга,где, мерцая, светится алым поле.Красный глаз мертвеющего светилаозаряет цветом тягучей болилик земной, склоненный вполоборота.Не винись, фортуна, — я все простила —если воздуха родины не хватило,мы его поищем в других широтах,на просторах иной, ледяной Эллады,в соляных склепах, оплывших фьордах,где припай прошибают морские гадыс отпечатком ада на узких мордах.Где резвится полярный Эол колючий —ртутный блик ликует на дне провала,однокрылое слово висит над кручей,зацепившись плечом за сухие скалы;стужа рвет покровы когтем железным,мы не верим уже никаким ответам —сделай вдох ледяной перед вечным летом —лед горит и брызжет пурпурным светом,темно-красной тушей сползая в бездну.Ты же слышишь воловье гуденье крови,моя летняя, вечная, золотая,мерзлоту горящим крылом сметая,на одной любви и на честном словев сияние северное влетая.
