Читать «Предания вершин седых» онлайн - страница 75

Один шатёр был отведён под склад одежды. Там в корзинах с крышками хранились меховые и кожаные безрукавки, мужские порты, женские юбки, обувь. Всё это изготавливали для общего пользования, каждый член стаи мог взять здесь то, что ему нужно. Первым делом Куница проскользнула в этот шатёр, где перекинулась в человека и подобрала для себя подходящее одеяние: безрукавку из заячьего меха, кожаную короткую юбочку, сапожки из оленьей шкуры. На голову она водрузила беличью шапочку.

— Только волков и лисиц на мех бить нельзя, — пояснила она. — Они — наши младшие братья.

Олянка не решилась взять что-либо из общей одежды: ведь её ещё не приняли в стаю. Вернувшись в людской облик, она развязала свой узелок и натянула запачканную кровью рубашку, обула сапожки, на плечи накинула узорчатый платок — всё то, в чём она выскочила из дома.

— Не стесняйся, накинь что-нибудь, — усмехнулась Куница. — А вот платочек свой поднеси в подарок Бабушке. Хорошая вещица, красивая. — И девица-оборотень потеребила бахрому платка, провела пальцами по завиткам серебряной вышивки, нанесённой поверх тканого узора. — Так у нас положено: кто хочет Бабушке уважение выказать, должен сделать подношение.

Куница осмотрела платок: вроде не запачкан, в подарок поднести не стыдно. Порывшись в корзинах, она подыскала простую, но ладно скроенную заячью безрукавку, которая надевалась мехом внутрь.

— Вот, примерь-ка! Должно тебе впору быть... А платочек придётся отдать.

Безрукавка села прекрасно, будто на Олянку и была сшита. К ней прилагался кожаный пояс.

— Вот и славно! — одобрила Куница. — Рубашку бы постирать ещё, но это успеется. Первым делом тебе надобно Бабушке представиться.

Свумара жила в самом большом шатре вместе с парой дюжин соплеменников. В основном это были молодые волчицы, дети и подростки. Малышня резвилась и возилась друг с другом в зверином облике, а присматривавшая за ними русоволосая и голубоглазая женщина-оборотень время от времени наводила порядок, легонько поддавая какому-нибудь слишком расшалившемуся дитятку по пушистой попе, чтоб не шумел чересчур и не тревожил Бабушкин отдых. Размером эти малыши были со взрослых обычных волков, и клыки у них виднелись уже внушительные; тяпнет такой щеночек — мало не покажется. Впрочем, мордочки у них были забавные и даже по-детски милые, ещё не успевшие стать жуткими, как у взрослых Марушиных псов. Свежая, не зажившая рана опять вскрылась, набухла болью: а ведь у Олянки вскорости мог бы быть вот такой же малыш — свой, родной, вертлявый и смешной, с несмышлёными глазёнками. Ей вдруг до стона, до скрежета зубов захотелось схватить и затискать кого-нибудь из этих маленьких — почесать за ушками, погладить мохнатое тёплое пузико, расцеловать мордашку... Глаза намокли, горло распухло от солёно-горького кома.

От ворчащего, повизгивающего клубка пушистых щенят вдруг отделился один — светло-серый, с белыми «носочками» и грудкой, медово-золотистыми глазами и изящной, по-лисьи остроносой мордочкой. Он подбежал к Олянке и принялся тыкаться носом ей в колени, тереться мохнатым боком и дружелюбно, ласково урчать и повизгивать.