Читать «Предания вершин седых» онлайн - страница 58

— Сынок, ну что? Полегчало тебе? — тут же встрепенулась мать.

Тот перевёл на неё ласковый, чуть усталый, будто бы сонный взгляд.

— Всё прошло, матушка... Я посплю теперь.

— Ну спи, спи, дитятко, — проговорила та вполголоса с выражением глубокого облегчения на лице.

А Любимко добавил мечтательно-сонливо, снова переведя глаза на Олянку:

— Пусть она останется... Хочу увидеть её, когда проснусь. Это самое чудесное пробуждение...

Язык еле ворочался в его рту — так он был слаб и измучен болью. Едва выговорив это, он тут же провалился в крепкий сон. Мать всматривалась в его разгладившееся, посветлевшее лицо с увлажнённой слезами улыбкой.

— А ты и правда исцелять можешь, — прошептала она. — Это же чудо! Никакие лекари не могли помочь Любимко, и только тебе это удалось.

— Что ты, госпожа, я вовсе не целительница, — тоже вполголоса ответила смущённая Олянка. — То, что я могу облегчить боль твоему сыну, и выяснилось-то случайно.

Мать взглянула на девушку пытливо, изучающе. Она пожелала знать, как Олянка познакомилась с её сыном, что они делали, о чём разговаривали. Олянка всё рассказала бесхитростно и без утайки, умолчав лишь о Радимире. Женщина слушала с жадным вниманием, кивала, и в её лице, сперва показавшемся Олянке высокомерным и холодным, проступало теперь иное выражение. Сейчас она смотрела на девушку как будто благосклонно и даже ласково. Спохватившись и вспомнив о гостеприимстве, она повела Олянку за стол и накормила ужином, который показался той праздничным пиром. Она не то что не пробовала — даже названий этих яств не знала. После ужина они вернулись в опочивальню к Любимко, который продолжал спать глубоким, здоровым сном. Выражение нестерпимого мучения совершенно изгладилось на его лице, бледность отступила, даже румянец небольшой показался.

Они провели у его постели всю ночь, слушая его ровное дыхание и лишь изредка переговариваясь шёпотом: мать задавала какой-нибудь вопрос, Олянка охотно отвечала. Любимко пробудился поздно, когда солнце уже лилось в окна, и первым, что он увидел, было лицо Олянки, слегка утомлённое бессонной ночью.

— Как же хорошо, какое же это счастье — видеть тебя, — промолвил он. И, заметив рядом мать, чуть смутился.

А та сказала:

— А для меня счастье — видеть тебя в здравии! Как твоя головушка, сынок?

— Хорошо, матушка, — ответил Любимко и вдруг зарделся румянцем.

Мать, переводя проницательный взгляд с него на Олянку и обратно, едва заметно улыбнулась.

Любимко встал с постели, умылся и оделся, и они втроём отправились за стол. Ярополк всё ещё отсутствовал дома по служебным делам.

— Раз уж Олянка всё знает о твоём недуге, сынок, быть может, будет лучше, ежели она останется у нас, — сказала матушка Вестина. — Коли у тебя головушка опять разболится, она тебе тут же и поможет. А может, и припадки тебя оставят наконец-то!

— Я бы не хотел, чтоб она видела меня таким, — смутившись, проговорил Любимко. — Это страшно, матушка.

— Думаю, она девушка храбрая и не испугается, — устремив полный надежды взгляд на Олянку, ответила матушка Вестина.

— Это может быть ещё и опасно для неё, — заметно волнуясь, добавил Любимко. — Нет, матушка, отпусти Олянку домой! Она не обязана неотлучно около меня находиться.