Читать «Предания вершин седых» онлайн - страница 181

— Уважаемые сударыни, мне хотелось бы знать, могу ли я заключить брак с жительницей Белых гор? — как можно более коротко и ёмко задала Леглит свой вопрос.

Ей ответила сама Верховная жрица Левкина:

— Препятствий к этому нет. Единственное, что ты должна сделать — это вступить в лоно Лалады, окунувшись в воды Тиши.

Итак, нужен был всего один небольшой обряд. Как будто не слишком сложно... Честно признаться, Леглит была готова принять какую угодно веру, если от этого зависело счастье Зареоки. Темань осталась в далёком незапамятном прошлом, в другом мире — куда ещё дальше?.. Она измучила, обескровила Леглит, выпила её досуха, но она её ни в чём не винила. Став частью её опыта, частью души, та любовь-болезнь уже не имела над Леглит живой власти. Это был заведомый тупик, сейчас она понимала это как никогда ясно. Зареока же, будучи вдесятеро проще Темани, завладела её душой с первобытной силой — силой неба и земли, без которой невозможными становились сама жизнь, само дыхание. Непобедимое, светоносное жизнелюбие и жизнерадостность этой девушки, её мягкое, женственное очарование, тепло души — всё это покорило Леглит бесповоротно, и она сдалась в плен безоговорочно, с восторгом и без остатка. Зареока возрождала, вдохновляла её, пробуждала её собственное жизнелюбие и открывала ей простые истины, которые она за искусственным усложнением искушённого разума уже перестала замечать...

Как оказалось, мысли Зареоки шли в том же направлении. На одном из следующих свиданий она сказала:

— Леглит, родная моя... Я больше не могу скрывать тебя от моих родных. Это неправильно. Мои родительницы мудрые, они всё поймут, я верю.

Одним словом, в будущий четверг Леглит предстояло знакомство с родителями девушки. Отчего-то её наполняли не самые радужные предчувствия, но она старалась не подавать виду.

Освободив вечер назначенного дня от дел, Леглит очутилась в доме Зареоки. Увидев её родительниц, она сразу поняла, в кого та пошла: матушка Душица, такая же невысокая и пухленькая, смотрела на гостью не то с испугом, не то с недоумением.

— Здравия тебе, уважаемая госпожа, — поклонилась она.

Вторая родительница Зареоки, женщина-кошка по имени Владета, темнобровая, с преждевременной проседью в русых волосах, молчала и хмурилась. В течение всего ужина Леглит не могла отделаться от чувства, что она здесь совсем не ко двору. Обречённое, тоскливое ощущение холодило душу безнадёгой.

— Доченька, — проговорила Владета, обращаясь к Зареоке, — честно признаться, мы с матушкой Душицей не ожидали такого... Да не в обиду будет уважаемой гостье сказано, но мы считаем, что навья — не пара тебе.

Ни единого грубого или оскорбительного слова не было сказано ими о Леглит, но большего унижения она в своей жизни, наверно, ещё не переносила. Сказать, что она была огорчена — ничего не сказать. Её гордость была задета, а свадебные помыслы рассыпались горьким прахом. Конечно, виновата была война, Леглит не могла этого не ощущать в их взглядах... Зареока упоминала, что её старшие сёстры погибли в бою, но ещё какую-то потерю она обходила молчанием. Леглит не смела настаивать на откровенности, но эта безымянная потеря, эта неизвестная смерть стояла между ними стеной.