Читать «Превратности» онлайн - страница 8

Цыганка

Я работал в Плевене в службе автотехпомощи на дорогах. Как-то раз шикарный новый «мерседес» ехал по плохой дороге сразу после сильнейшего ливня и урагана, и воздушный фильтр захлебнулся водой. Пришлось транспортировать его в небольшой городок К. километров за 120 от Плевена. Хозяевами машины были молодые цыгане. По виду очень богатые. Цена для них не вопрос, договорились сразу, на расценки службы даже не взглянули. Поехали. Довёз до поселения, остановился по их указанию около богатейшего трёхэтажного дома. Ребята сразу вышли из машины и разошлись в разные стороны, не заплатив. Я остался в машине. Подумал, вернутся, захватив деньги. Жду полчаса, час. Никого. Дом ограждён мощным забором, сплошь покрытым зеркалами. Всё блестит, светится и отражается. Прошёл в открытые ворота, покричал, есть ли кто. Тишина. Дом был открыт, я вошёл. Это оказался настоящий дворец с высоченными потолками и заставленный вычурной, с претензией, мебелью. По стенам зеркала. Обои золотистые, мебель с золотом, обита бархатом. Широкая лестница под красным ковром вела наверх. Мне показалось, что вот-вот вниз снизойдут звёзды киноэкрана, защёлкают кинокамеры, потянутся к артистам руки с микрофонами… Я опять воззвал в пустоту: есть ли кто живой. Молчание. Пошёл в следующую комнату, где было всё застлано узорчатыми коврами и заставлено мебелью в стиле барокко. Люстры сияли, отражаясь в зеркалах, на стенах во множестве бездарные картины в широких золочёных рамах, тяжёлые шторы с кистями, громоздкие канделябры, обилие хрустальных ваз всевозможных размеров – всё пестрело богатством и дурным вкусом. Словом, цыганский кич, но чрезмерно дорогой. Никого. Тишина.

Пошёл по коридору дальше. Откуда-то слева шёл запах дыма – значит, там кто-то есть. Я открыл дверь и оказался в маленькой комнате. Прямо на полу тлели угли небольшого кострища. Рядом по-турецки сидела старая цыганка, одетая традиционно во множество каких-то одеяний, не поддающихся моему описанию, и чистила ёршиком и ножичком свою курительную трубку. И это происходило в доме-дворце. Казалось, все её пальцы были в золотых кольцах, в ушах золотые тяжёлые серьги. В комнате не было ничего: ни мебели, ни штор. Я окаменел. Старуха не взглянула на меня, не сразу и спросила, зачем пожаловал. Объяснил, что довёз парней на «мерседесе», они услугу не оплатили, ушли, не возвращаются. Хотел бы их найти. Она спросила:

– Сколько?

Я сказал.

Старая стала рыться в юбке или в кофтах, зашуршала чем-то (всё это не выпуская трубку из рук), достала толстенную пачку денег, перетянутых резинкой, и пробурчала:

– Возьми сам, сколько надо.

Пока она возилась, доставая деньги, я разглядел её морщинистое лицо и понял, что женщина на вид строга, неулыбчива, как-то безучастна. Я решился спросить, не барона ли это дом. Она посмотрела на меня пристально и сказала: «Не твоё это дело». Показалось, что живёт старуха в хоромах, а душа её где-то далеко отсюда, на воле.

Я отсчитал сумму, поборов сильное искушение взять больше, оставил ей квитанцию, которую она, не глядя, бросила в тлеющие угли. Она молчала, углубившись в тщательную очистку чубука, на меня и не взглянула. Поблагодарив и простившись, я ушёл.