Читать «Превратности» онлайн - страница 27

Регулярная помощь, забота Мии о детях длилась года четыре, пока старшие братья-близнецы не стали подрабатывать и помогать отцу. Тогда же к ним приехала из Манчестера двоюродная сестра Лиз. Она стала вести хозяйство и воспитывать детей. Это всем облегчило жизнь: дети хорошо приняли свою тётю Мэри, выглядели ухоженными, вновь почувствовали женскую ласку и любовь. Семейный уклад приходил в норму. Мия, наконец, испытала облегчение.

Дома же всё оставалось, как было. Ружьё покоилось в резном эстонском сундуке. Наверное, ждало своего часа. Этот сундук с его грозным содержимым был, как часовой на посту: не допустит чужого вторжения в личную жизнь, предотвратит опасность, ответит на удар, если понадобится. Он стал необходим Адаму особенно после первого покушения на благополучие его семьи со стороны фермера. Так до сих пор он считал: фермер покушался на его Мию, а она, добрая душа, не понимала серьёзности намерений «захватчика».

Прошли годы. Дети Дина повзрослели и разъехались, обзавелись семьями, некоторые стали родителями. Пишут письма Мии, посылают открытки к праздникам, помнят и любят её, несколько раз приезжали в Маруну на День Матери и виделись с ней в кафе.

Оба супруга: Адам и Мия – уже на пенсии. Временами на Адама находит какое-то болезненное состояние. То ли это приступы шизоидной психопатии (такой диагноз поставила Мия, которая последние годы много читала о душевных болезнях), то ли связано с припоминанием ревности и давним желанием отомстить, то ли ещё какой-то аномалией, Мия не знала. Но такие моменты повторялись примерно раз или два в год. Тогда Адам вынимал ружьё, долго смотрел на него, будто беседовал, поглаживал и потом целился в Мию. Она стояла недвижима, готовая ко всему. Оба молчали. Целился долго, наводил мушку, играл с затвором. Затем он улыбался и прятал ружьё в тот самый эстонский сундук. Мия никогда не знала, заряжено ружьё или нет. Ключ от сундука хранился где-то в тайнике Адама. Она просто смирилась, причём давно. Если раньше Мии казалось, что она любит Адама, то после первого инцидента с ружьём и ультиматума она распрощалась с чувством любви и жалости к мужу навсегда. Они просто вместе жили, делили дом, общались мало. Уйти от Адама Мия не могла. Таков был роковой уговор: оставаться только с ним и до конца, не видеться с семьей Дина, иначе убьёт детей, даже повзрослевших. Она верила в угрозу и решила оставить всё как есть. Иногда думала: если бы не клятва, ушла бы. Впрочем, по натуре она не была решительной, смирялась с ситуацией, пасовала в ответственные моменты жизни и часто полагалась на решения более сильных, волевых людей. Потому и продолжала быть покорной супругой даже теперь. Эта пара сумела продержаться вместе почти пятьдесят лет на удивление знавшим их. Никогда не расходились, не разъезжались, несмотря на сложные отношения. И только к концу жизни она стала признаваться себе в своей унизительной рабской покорности, и более того: возненавидела это низкое чувство подчинённости. При её вполне самостоятельной и обеспеченной материальной жизни она была, словно овца, всегда следовавшая за пастухом. Почему это рабство проникло в её плоть и кровь? Говорят, такая натура, таков характер. Видимо, раньше её это устраивало, раз не сопротивлялась. Сейчас же ей представлялась совсем иная жизнь: вдали от Адама, с другим спутником, возможно, с любимыми детьми. Она досадовала на свою, ничем не оправданную, духовную зависимость от Адама. Ей мнилось, что муж смог подчинить её не просто своей сильной волей, а возможно, гипнозом. Она была полностью в его власти, не раздумывая, соглашалась на предложенные им варианты, даже не желала сопротивляться ему, когда это казалось единственно правильным.