Читать «Превратности» онлайн - страница 19

Несчастен, кто, любя, взаимности лишён,Несчастней те, чью грудь опустошённость гложет,Но всех несчастней тот, кто полюбить не можетИ в памяти хранит любви минувшей сон.О прошлом он грустит в кругу бесстыдных жён,И если чистая краса его встревожит,Он чувства мёртвые у милых ног не сложит,К одеждам ангела не прикоснётся он.И вере и любви равно далёкий ныне,От смертной он бежит, не подойдёт к богине,Как будто сам себе он приговор изрёк.И сердце у него – как древний храм в пустыне,Где всё разрушил дней неисчислимый бег,Где жить не хочет бог, не смеет – человек.

Мия посочувствовала и конечно, пожалела его, любящего и покинутого. Как-то она не сразу разобралась в молодом человеке, хотя иногда его высказывания её настораживали. Наверное, романтические ожидания будущего на Зелёном континенте заслоняли, не давая распознать скрытое в натуре Адама. Так и смысл процитированного дошёл до неё значительно позднее, когда она уверилась в отсутствии ожидаемой ею от Адама любви. В одном из романов Мии встретилась мысль, созвучная её ситуации: если тебя не любят так, как тебе хочется, это не значит, что тебя не любят всей душой. Она была согласна, тем не менее, ждала взаимности, именно такой, как ей представлялось: нежной и открытой любви.

Адам родился 24 декабря – в день рождения Адама Мицкевича. Отец нарёк сына в честь ценимого им поэта. Позже заставлял Адама учить стихи и поэмы и читать их ему наизусть – порой совсем неожиданно, в неподходящее время. Явное проявление тирании, которую впоследствии Мия испытала на себе. Многие стихотворения мальчику были чужды, ещё не понятны, но он учил, как того требовал отец.

Мия была из состоятельной интеллигентной семьи, пропитанной атмосферой взаимной любви. Её родители – историки, увлечённые наукой и преподаванием. Детство и юность Мии были счастливыми. Впоследствии, уже в Австралии, воспоминание об отчем доме, письма родителей – всё, связанное с семьёй, помогало ей и согревало в самые тяжёлые периоды.

Молодые люди мечтали уехать в Австралию. Им хотелось верить, что там всё иначе и жизнь намного привлекательнее, чем в Европе. Оба готовы были к переменам, экзотике, новшествам, хотя мало знали о жизни вообще. Мия была настолько окрылённой мечтами, что хотела ускорить их переезд на далёкий и не знакомый ей континент. По окончании университета она получила благословение родителей на свадьбу с Адамом. Кажется, холодный аристократ-юрист понравился родителям девушки. После свадьбы молодые уехали в Мельбурн.

В Мельбурне Адама приняли на работу в довольно знатную частную юридическую фирму. Работа ему показалась не интересной. Для другого иностранца это было бы просто началом карьеры с очевидной перспективой, но не для Адама. Он год превозмогал себя, ходил на ненавистную ему службу, затем ушёл на другую, тоже не устраивающую его. В это время жена работала гувернанткой в семье врача и обучала немецкому и игре на пианино семилетних девочек-близнецов. Она вполне была довольна. Семья врача ей нравилась и немного напоминала её собственную. К тому же доктор принял участие в жизни Мии, помог на том этапе. Жили с Адамом раздельно, но встречались часто в его квартире на Коллинз-стрит. Через два года стараниями доктора Адам получил работу в Канберре. Уже лучше, но опять не то, к чему стремился. Ещё год провели в столице. На самом деле, Канберра нисколько не походила ни на какую столицу Европы. Это было объединение земель в один, довольно большой по площади современный город, без истории, но с идеей: это должен был быть город-парк. Парки, река, горы, новые административные здания и претензия на первенство в стране. В общем, они были рады покинуть его и обрести работу в Маруне – маленьком городе на океане.