Читать «Праздный дневник» онлайн - страница 105

Леонид Александрович Латынин

* * *

Возвращение в жизнь – непростая работа,В темноте различать на бумаге словаИ постичь, как звучит музыкальная нота,В шуме боли сплошной различима едва.Как рифмуется Бах с кровоточием плоти,Как созвучен Катулл новизне житияВ каждой малой своей и единственной йоте,Где живет в полувздох только сущность твоя.Так трудись наугад, неразумный оратай,Поднимая пласты позабытых забот.В этой жизни, до слез мелочами богатой,От исчерпанных слов до подержанных нот.

24 сентября 2007

* * *

Вот и перевал, и, слава Богу,Жизнь и быт. Вздохнули и пошли.И опять продолжили дорогуПосреди не боли, а земли,Где просты беспечные заботы,Где надежно живы ты и я,Где, согласно выделенной квоты,Мы имеем место бытия.Что за место, знаю не наверно,И зачем, я внятно не скажу,Но скажу, что тяжело и скверноПодходить к земному рубежу.Оставляя чистые тетради,Не сказав положенного в срок,Что живем в последнем Цареграде,Окнами на взорванный восток,Где в чаду азийского простораРазличима мысль не наугад,Что разрушат все-таки не скороНаш приют – последний Цареград.

Ночь 25 сентября 2007

* * *

Как мозг неискушен в простых словах,Заветный смысл утрачен и забыт.И там, где было неземное – страх,Сегодня тлеет будничное – быт.Как много может лезвие ножа,Кроящее устава полотно,И посему, в беспамятстве дрожа,Я вижу прошлого мерцающее дно.Вот близкий век и, ранее, другой,Вот Петербург, что пусту должно быть.Мосты стоят, и, выгнуты дугой,Все те же кони сдерживают прыть.Но пуст Сенат и пуст который год,Лишь черствый экспонат тускнеет по углам.Дворянской чести штатный недородС дворянской спесью мертвой пополам.Кружит народ без воли и лицаПод дружный гул заветного – долой.И кровь царя течет из-под венца,Когда он возвращается домой.И различимо далее едва,Как между братьев трудятся мечи,Как цепенеет по ночам МоскваОт пламени копеечной свечи.

Ночь 27 сентября 2007

* * *

Две неземных тетради,Легкие, как облака,В невидимом ЦареградеЛистает моя рука.Кто этот автор, которыйВывел живой закон,Вдруг, незамеченный Торой,Явно себе в урон —Возле самого края,Где ни любви, ни вер,Даже сама прямая —Абстрактной кривой пример.И возле каждого слова —Дюжина сносок и дат.Что мира первооснова —Не труженик, а солдат.Только в войне – спасенье,Только воитель – герой.Все остальное – звеньяГибели мировой.Обожжены страницыИ различимы едва.Лишь буквиц мечутся птицы,Складываясь в слова.

7 октября 2007

* * *

Зарастают раны, в памяти – пробел,Поднебесье птицы меряют крылом,Ничего, что воин дрался как умел,Все же воротился в неостывший дом.Все же взял лопату, посадил цветы,Даже канарейку накормил зерном.И опять в тенетах будней маятыЗанялся обыденным праведным трудом.Кошка лижет лапу, пес рычит в саду,В ловле праздной белок проявляя прыть.А ведь мог мой воин горевать в аду…Видно, Бог подумал, и – оставил жить.

12 октября 2007