Читать «Праздничный коридор. Книга 2» онлайн - страница 216

– Неужели совсем без потерь? – удивилась Дарья Никаноровна, – многие мои друзья разорены. А про свои деньги я и думать забыла.

– Есть, конечно, потери и у нас, но Саша говорит, что совсем незначительные. Кстати, и Ваши деньги у него в целости и сохранности. Он и сейчас сутками не выходит из банка, все что-то реорганизовывает и совершенствует. А тут бы еще и я со своими домашними делами. Он, вообще-то, еще в прошлом году мечтал передать банк в управление контрактному топ-менеджеру, и вернуться в Горевск, но все дела не отпускают. Его главная притягательная сила – Олюшка подрастает, и он страшно переживает, что она повзрослеет вне его присутствия в ее жизни. Я ему целые сутки ничего об Олюшке не говорила, но он сам все понял и приказал немедленно все ему рассказать. Когда он услышал от меня историю с кислотой, то в трубке наступила жуткая тишина. Он молчал, и о чем-то все думал. Я, рассказывая ему о дочери, уже дрожала от страха за ее здоровье, а тут гробовое молчание со стороны мужа. Вы представляете мое состояние? Думаю, все, это конец моей счастливой жизни – не уберегла дочь, и муж меня бросит. Но он начал меня успокаивать, а вечером и сам вместе с профессором прилетел. Саша обязательно уговорит Олюшку проснуться. Все будет хорошо.

Сейчас все сидели в гостиной, и не могли отвести глаза от маленькой девочки, которая старательно помогала няне Ане накрыть на стол.

Олюшка принесла очередную тарелку и хотела поставить ее возле Николая Петровича, но никак не могла через его стул дотянуться до стола. Тогда он протянул к ней забинтованную руку и хотел взять тарелку. Олюшка положила тарелочку ему на колени, а забинтованную руку потянула к себе, принялась поглаживать через бинты рану и что-то шептать. Взрослые замерли – девочка творила некое таинственное действо, это было понятно по ее напряженному лицу и шевелящимся губам.

Николай Петрович побледнел, как потом объяснил – от пронизывающей боли, на лбу выступили капельки пота. Но он тоже молчал, и его рука покорно лежала в детских ручках – не пристало офицеру скрипеть зубами от боли, так недолго и малышку напугать. Бинты начали намокать от крови, а боль – уходить.

Олюшке стала неинтересна его рука. Она показала няне испачканные кровью пальчики и вместе с ней отправилась мыть руки, а когда вернулась в гостиную, то снова занялась своими тарелками.

Зося тем временем принесла свежие бинты и мази и решила поменять повязку на руке Николая Петровича. Вдвоем с Дарьей Никаноровной они сняли тяжелые окровавленные бинты и обнаружили на месте былой, гноящейся раны розовое пятно с тонкой, нежной, кожей.

– Ничего не понимаю, – сказал ошеломленный Николай Петрович, – меня от прикосновения рук девочки пронизала такая страшная боль, будто током ударило. Боялся, что сознание потеряю. И вот, надо же – рана затянулась. Такое я впервые вижу. Ольга Александровна, да ты у нас настоящая целительница. Посмотрите, что малышка сделала с моей рукой.