Читать «Праздничная культура Вологодского края» онлайн - страница 123

В сценки с лошадью часто вводились и элементы, характерные для бродячего цирка: «Лошадь плясала, всяко выкомаривала» (д. Митькино). «В беседа лошадь приводили в хомуте, сбруе; её хозяин водил — верхом седет в седло. Лошадь фыркает, ржот, поднимаецца на людей, пляшет, лягаецца» (дд. Костино, Максимово). В д. Аистово парни, изображавшие лошадь, «во снегу поваляюцца» и приходят в избу; тут «как поцънут лягацця», «на средине топавцця», пляшут вприсядку по команде вожака. Вообще лошадь делала все, чтобы рассмешить и повеселить окружающих. Например, в д. Дивково «лошадь ходит по девицам — нюхает, нюхает», в д. Сергееве (Вашк.), остановившись возле неугодной девушки, лошадь выбрасывала на нее конский помет и т. д.

Еще один тип ряжения лошадью связан с мотивом ее купли-продажи, который обычно возникал, если лошадь водил цыган. Сценки такого рода, как правило, были построены на импровизированном диалоге «покупателей» и «продавца», поэтому они трудно воспроизводимы вне ситуации. Устойчивостью отличались лишь отдельные этикетные формы, например, входя в дом, цыган кричал: «Разрешите с лошадью заехать!» (д. Скородумово). Поводив лошадь по избе, цыган предлагал хозяину: «Давай, дяденька, коням менять!» (д. Новоселе), или «Давай коня менять, у нас лошадь хорошая» (д. Побережье), после чего шел торг и цыган вымогал у хозяина то жену, то дочку, то корову, а когда тот наконец соглашался на его условия, лошадь ржала, лягалась, вырывалась из рук и убегала из избы.

Иногда, впрочем, лошадь даже не присутствовала в сценке, цыган только вел о ней разговор. Например, говорил: «Вы загнали во двор наших коней. Пришел я их выкупить. Давайте-ко сюда коней надо мне коней подковать!» (д. Данилково). Речь в данном случае, видимо, шла о девушках, что подтверждается, в частности, сценкой с «продажей кобыл», разыгравшейся молодежью в Череповецком уезде (?) и напоминавшей игру в солдатский набор или в женитьбу: парни подбирают себе девушек («покупают кобыл»), а затем «подковывают» их: «Один из парней зажигает пук лучины («горн»), другой раздувает его («мехи»), третий колотит по пяткам («кузнец»), а покупатель держит кобылицыны ноги на своих, чтобы не ушла».

ГУСЬ, ГУСЁМ (Верхов., Белоз., Кирил., Hюкс., Тарн., Тот.), ЖУРАВ(ЛЬ), ЖАРАВ (Белоз., Верхов., Вожег., Сямж., Бабаев., Кирил., Тот.), ЦАПЛЯ, ЧАПЛЯ (д. Тимонино, д. Серединская). Названия этого персонажа указывают по крайней мер на два источника его происхождения. Если первое (ГУСЬ) ближе к древней символике аборигенного населения, о чем свидетельствуют, в частности, данные археологических исследований и местная мифологическая традиция, то второе (журавль) встречается и в Южной и Средней России и в Белоруссии.