Читать «Почему я верю. Простые ответы на сложные вопросы» онлайн - страница 9

У каждого такого святого явления есть свой «бэкграунд». Мы не можем представить себе такого праведника, например, в ацтекской культуре — там, где пили кровь и наслаждались зрелищем человеческих жертвоприношений. Таких праведников там бы просто не было, потому что сам культурный фон не допускает такой праведности. Наш культурный фон позволял быть такой праведности, потому что это был христианский фон.

Чехов — тоже хороший пример. Ведь, вспомним, у него был очень верующий отец, создавший в своей семье «идеальный образ» воспитания, навязывавший детям веру своим родительским авторитетом. И тем самым поломавший всех своих детей.

Это как раз отрицательный пример христианского воспитания: стоит просто проанализировать письма Чехова, его переписку с братьями, чтобы сделать вывод о том, как нельзя детей воспитывать в верующих семьях. Чехов сам писал, что, видя, как они братьями на три голоса пели в церкви «Да исправится молитва моя», узнавая, что они весь Великий пост постятся по строжайшему монашескому уставу, люди думали, что из этих мальчиков вырастут святые. А ничего святого не выросло, ни из одного. Один стал действительно мировым писателем, и был внимательным, чутким, сердечным человеком, но — потерявшим веру. И кстати, скорбевшим от этого: он же и говорил, что человек должен либо верить, либо искать веру, иначе он пустой человек.

Но то доброе сострадание и милосердие к людям, которые у него были, — не из христианства ли он почерпнул? И это нельзя сбрасывать со счетов.

— Вы хотите сказать, что причина любой «атеистической» праведности так или иначе лежит в религиозных плоскостях, стоит только «копнуть глубже»?

— Сладость плода на дереве напрямую связана со здоровьем корней и с тем, что происходит под землей, — то есть там, где мы не видим. Что-то подобное можно сказать и про атеистов, которых мы можем называть праведниками.

Да, я считаю, что там, в истории, в корнях, есть что-то, обеспечивающее и обусловливающее их временную праведность — временную потому, что она с каждым поколением все больше и больше умаляется и на каком-то этапе совершенно иссякает. Мы можем это видеть в истории нашей страны после 1917 года: уходят поколения энтузиастов революционной поры, героев Великой Отечественной, строителей БАМа, а вместе с ними меркнут идеи жертвенности, подвига, самоотверженного служения другим. На смену героям приходят сыновья, продающие медали своих отцов…

Без постоянной подпитки и подключения к источнику этот «бэкграунд», этот заряд святости выветривается.

К тому же, человеческое сердце таково, что человек сам о себе всего не знает. Есть те родники, которыми он питается, не понимая, чем он питается, собственно. Сердце и голова ведь могут жить отдельной жизнью. Сердце может питаться практическим добром, искать Бога или чувствовать Его, а голова, воспитанная в атеистической идеологии, может резко отвергать все связанное с Небом. Человек сложен по факту.