Читать «Похождения отставного полковника Плохоты» онлайн - страница 52

Порадоваться ему не пришлось. Утром он был мертвецки пьян. Профессор со студентами пришли на практику. В итоге две девушки упали в обморок, у беременной студентки начались схватки, один паренек начал заикаться, другой плакать, остальные бросились врассыпную, а потом и вовсе четыре человека ушли из института.

Сторожа еле разбудили, отвезли в вытрезвитель, а потом дали десять суток исправительных работ за хулиганство. В довесок уволили с работы.

Захар Сергеевич обмозговал это дело и принял решение:

- Рита! Стоит устроиться на пару-тройку месяцев. Обязанности не сложные, охранять территорию, да владельцев автомобилей гонять от ворот, так сказать с помощью ружья, заряженного солью, помогать улучшать уровень мастерства паркура. Завтра схожу в отдел кадров. Посмотрим, какие у них условия. А то получится, как у Рябокобылы.

- А что у него приключилось? - поинтересовалась Рита.

- А он устроился сторожем в компьютерную фирму и не выдержал режима. Сбежал. Там надо было всю ночь обходить склады. Ему выдали рабочий телефончик, на который каждый час присылали СМС-ки со схемой обхода территории. Доходя до указанной точки, он должен был отзваниваться дежурному, а если он задерживался хоть на пять минут, срабатывала сигнализация (сторож убит грабителями, со склада вывозят компьютеры пачками), в результате приезжала машина ВОХРа.

Микола три дня держался без спиртного, а потом стал брать в карман фляжку с коньяком. Ну, его раз "вохровцы" накрыли, два...выгнали. Но жене-то он сказал, что сам ушёл.

А Степана помнишь? Майора? Он сторожем до сих пор работает. На складе бижутерии. Красиво живёт.

А Фильку Манюхина, капитана? Он сторожем в дорогом публичном доме работал. Потом даже начал поставлять девочек руководству. Съездит ночью на Тверскую улицу, соберет три-четыре и к руководству. У него было глубокое понятие о морали и честности. От женщин, которых он сватал и поставлял в номера, ни копейки не брал. Иной раз какая-нибудь из этих падших забудется и вздумает сунуть ему в руку мелочь, - нужно было видеть, как он сердился и как кричал на нее: "Курица ты этакая! Если ты продаешь свое тело и совершаешь смертный грех, не воображай, что твои десять долларов мне помогут. Я тебе не сутенер, бесстыжая курва! Я делаю это единственно из сострадания к тебе, чтобы ты, раз уж так низко пала, не выставляла себя публично на позор, чтобы тебя ночью не схватили полицейские и не отвезли в обезьянник. Тут ты, по крайней мере, в тепле и никто не видит, до чего ты дошла".

Он всё возмещал за счёт руководства. У него была своя такса: голубые глаза - сто пятьдесят евро, зеленые - двести, карие - сто. Это были очень доступные цены за посредничество. За баб из ближнего зарубежья он накидывал десять евро, так как исходил из принципа, что простая девка доставит удовольствия больше, чем образованная москвичка.

Потом уехал жить за границу, в Голландию, кажется. Там тихо, спокойно и девок он крупных всегда любил. На такую работу хрен устроишься.

- Иди уже, балабол, - щёлкнула его по носу Рита, - спать ложись. Завтра собеседование.