Читать «Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга» онлайн - страница 31

Первым человеком, на котором Бергер поставил свой опыт, был его несовершеннолетний сын. Прикрепив полоски серебряной фольги к его черепной коробке и подсоединив их к гальванометру, Бергер сумел записать свою первую ЭЭГ. Поначалу ЭЭГ были нечеткими и разобрать их часто было весьма трудно. Активность мозга фиксировалась на бумаге в виде то усиливавшихся, то затихавших колебаний, названных Бергером альфа-волнами.

Открытое им явление столь же поразило его, сколь и озадачило. Такие ритмичные колебания мозговых волн довольно четко фиксировались, когда человек спокойно лежал с закрытыми глазами. Но как только он открывал их или переключал свое внимание, эти колебания затухали или исчезали вообще. Когда в ходе эксперимента человеку задавали какую-либо задачу (скажем, математическую), его ЭЭГ начинала менять параметры. Бергер, равно как и другие ученые, стал изучать возможность использования ЭЭГ в качестве ключа для разгадки причин некоторых расстройств деятельности головного мозга.

В какой-то период результатами исследований Бергера воспользовались некоторые исследователи, в первую очередь псевдоученые, которые стали утверждать, что ЭЭГ—это ключ к раскрытию глубинных тайн человеческой души. В течение многих лет сфера применения ЭЭГ ограничивалась по большей части балаганными представлениями и дешевым трюкачеством. Научная значимость ЭЭГ оставалась в лучшем случае неопределенной и спорной. И лишь после того, как два британских физиолога, Э. Д. Адриан и Б. X. К. Мэттьюз из Кэмбриджского университета повторили открытие Бергера, научный интерес к ЭЭГ снова возрос.

Постепенно использование этого явления в развлекательных целях прекратилось. С другой стороны, создание более совершенного оборудования и дальнейшее развитие техники записи ЭЭГ дали возможность более точно ставить диагнозы таких заболеваний, как эпилепсия.

Однако, хотя усовершенствование примененного Бергером метода и продолжается, энцефалограммы, сделанные с помощью датчиков, прикрепленных к черепной коробке, пока еще не столь отчетливы, как те, которые получают при помощи электродов, вживленных в головной мозг. Вместе с тем, по мнению многих нейрологов, вряд ли стоит идти на риск, связанный с имплантацией глубоковживляемых электродов, если только нет необходимости срочно определить местонахождение участка мозга, вызвавшего серьезное психическое расстройство.

Результаты экспериментальных наблюдений Гесса оказали еще более ощутимое воздействие на нейрофизиологические исследования. И в данном случае казалось, что вот-вот удастся произвольно контролировать физическое и психическое поведение человека, что осуществится голубая мечта многих исследователей, стремящихся влиять на ход человеческой истории путем непосредственного воздействия на мозг человека. Однако все эти открытия носили далеко не однозначный характер.