Читать «Потерянная Россия» онлайн - страница 358

…сазоновскую политику… — Сергей Дмитриевич Сазонов (1860–1927) — в 1910–1916 гг. министр иностранных дел. В 1915 г. участвовал в подготовке англо — франко — русского соглашения о передаче России Черноморских проливов. В 1918–1919 гг. член правительств Колчака и Деникина. С 1921 г. в эмиграции.

С. 138. Вандервелъде Эмиль (1866–1938) — бельгийский социалист, в 1914–1937 гг. член правительства Бельгии. В 1922 г. приезжал в Москву на судебный процесс над партией левых эсеров в качестве их защитника.

С. 144. Локкарт Роберт Брюс (1887–1970) — в 1915–1917 гг. английский генеральный консул в Москве. В 1918 г. сменил Дж. Бьюкенена на посту посла Великобритании и стал одним из организаторов «заговора трех послов». Выслан из России.

С. 145. Нуланс Жозеф (1864–1939) — в 1917–1918 гг. посол Франции в России.

С. 146….перед Брест — Литовском… — Имеется в виду договор о перемирии, подписанный 3 марта 1918 г. в Бресте представителями Советской России и стран «четверного согласия» (Германии, Австро — Венгрии, Болгарии и Турции). По этому унизительному для России договору от нее отторгались территории Польши, Литвы, часть Белоруссии и Лифляндии (Латвии).

С. 147. Гренар Фердинанд — французский дипломат, участник «заговора трех послов» в 1918 г., объявленный по приговору трибунала вне закона.

Издалёка. Год 1917–й

«Год 1917–й» — раздел книги Керенского «Издалёка» (Париж, 1922). Очерки и статьи раздела печатаются по этому изданию. Раскрывая и объясняя жанровую особенность книги как политического дневника 1918–1921 гг., автор в предисловии пишет:

«Три с половиной года приходилось мне издалёка, прислушиваясь к России, отстаивать на страницах иностранной и зарубежной русской печати жизненнейшие интересы Родины, утверждая вместе с тем великую, непреходящую ценность достижений Февральской революции, и вскрывать перед общественным мнением глубоко реакционную сущность не только генеральского, но и большевистского самовластия.

Писать приходилось урывками, в водовороте стремительно мчавшихся событий послевоенной эпохи, не имея возможности остановиться как следует ни на одном из выдвигавшихся жизнью вопросов.

А с другой стороны, общественное сознание, отравленное насилием и кровью жестокой войны, с какой‑то болезненной легкостью внимая до грубости упрощенным человеконенавистническим лозунгам двуликой, но по существу единой реакции, казалось, не могло или не хотело прислушаться к третьему голосу, вдуматься в доводы третьего мнения.

Теперь, мне кажется, эти настроения проходят. Люди все внимательнее начинают всматриваться во всю сложность окружающей действительности и все напряженнее искать выхода.

Вообще, по — моему, в ходе российских послереволюционных событий завершился еще один этап большевистской реакции.

Готовясь вступить в период нового социального и политического строительства, нужно с возможно большей определенностью и точностью представлять себе вчерашний день.

Для суждения об этом «вчера» и мои писания, может быть, послужат кое — каким материалом. Тем более что голос нас, людей, выброшенных на чужбину, только теперь начал с большей или меньшей ясностью доноситься до России.