Читать «Посмертные мытарства» онлайн - страница 7

- Успокойся, сын мой! Никакой ты не великий грешник! Ты разве не заметил, что все эти горы состояли из миллионов маленьких песчинок? Так вот каждая песчинка, а не каждая гора, - это твой земной грех! Ты видел сотни гор, но каждая из них состояла из миллионов маленьких грешков, которые ты повторял изо дня в день, поэтому эти горы и были так похожи друг на друга! Так что успокойся, нет на тебе ни одного великого греха - всё мелкота нестоящая.

Никодим побледнел и, заикаясь, ответил:

- Но... но, как же так? Столько грехов? Значит ли это, что я обречён, что меня ждут вечные муки Ада? Я ведь семь лет... в монастыре! Я молился, причащался, постился! Это не справедливо! - чуть не взвыл он под конец своей тирады. Вдруг его осенило, и он с подозрением взглянул на своих собеседников. - Вы ведь вначале называли меня "великим подвижником", какой же я подвижник с таким возом грехов?

Святая троица чуть растерянно переглянулась между собой, и Иоанн Креститель примиряющим тоном проговорил:

- Успокойся, сын мой. Хоть итогом твоей земной жизни и стала свалка шлака, но ты же, несомненно, совершал и добрые дела? Ты помнишь хоть что-то благородное, возвышенное за собой? Есть ли что-то, чем бы ты особенно гордился?

Никодим на секунду задумался, а затем радостно воскликнул:

- А как же! Есть! И немало! Да я столько добра в жизни совершил, столько дел добрых!

- Так, так, - оживился согбенный старичок, и глазки его сузились в хитром прищуре, - давай, выкладывай нам всё! Будем складывать твои добрые поступки вон на том поле, - и он указал на свободное от деревьев и кустов огромное пространство сбоку от их поляны. - Называй всё добро, какое на ум приходит, а потом и поlсчитаем, где больше выйдет! Только нужно обязательно всё вспомнить, а то шлака-то вон сколько! Попробуй, перевесь!

- Да-да, я сейчас! Да вот, пожалуйста! - затараторил Никодим. - Нищим милостыню подавал, на благо храма плотником трудился, жил активной церковной жизнью, за больным братом Онуфрием ухаживал...

Он всё говорил и говорил, а трое его слушателей радостно кивали головами и ухмылялись. И обозначенное поле постепенно покрывалось золотом его добрых дел. Гора стремительно росла, вздымалась всё выше и выше, и вот уже длинная тень от её вершины почти дотягивалась до места, где сидела странная компания из трёх святых и одной молодой души.

- Прекрасно! Прекрасно! - подбадривала его святая Варвара, и глаза её вновь увлажнились умиленными слезами.

-... В школе списывать одноклассникам давал, в трамвае за друга заплатил, родителям на все праздники открытки рисовал... - горячился Никодим, уже выдыхаясь и едва вспоминая свои благодетели. - Вот, кажется, всё!

- Замечательно! - вскричал отец Серафим. - Даже лучше, чем мы ожидали!

- Хи-хи-хи! - мерзко захихикал отец Иоанн, оскалив зубы в какой-то гадливой улыбочке.

И в этот момент тень от вздыбившейся горы доброты Никодима коснулась своею вершиной колена святой Варвары, и в следующий миг с резким хлопком и оглушительным стеклянным звоном она лопнула и взорвалась, взметнувшись в воздух вихрем золотых осколков, а затем медленно осыпалась наземь и исчезла, словно её и не бывало.