Читать «Последний осколок» онлайн - страница 104

Кельпи бросил на нее всего один взгляд, но зато какой! Гоблиана еще долго заикалась, не имея возможности произнести ничего кроме «п-п-п-п-помогите» и «с-с-с-с-спасите». Ее четверо отпрысков еще двое суток не отходили от матери, ища угрозу ее жизни.

— Я прошу тебя, не переусердствуй. Одного укола иглой достаточно, — просительно проговорила я.

— Я все понял. Насаживать его тельце на когти не стану, — я даже побледнела от его слов, а эта зверюга хищно разулыбалась, — миледи, даже если бы я захотел серьезно его покалечить, мне удалось бы это только один раз, и он был бы последним. Поверь, дважды он меня не подпустит.

— Дважды и не нужно, — успокоилась я, — надеюсь.

Но моим надеждам не суждено было сбыться.

В середине пышного празднества, когда уже все племя дошло до нужной кондиции, народ стал требовать зрелищ. И первой они хотели лицезреть именно мою поющую персону. Ну, как говорят, раньше сядешь, раньше встанешь.

Хоть в церемониальном черном платье, что закрывало меня от шеи до пят, было дико неудобно, я все равно смогла грациозно выплыть в центр собравшейся толпы. Все выкрикивали «Первая сестра» и «песня», так что не сложно было догадаться, чего всем от меня надо. Собравшись с духом, я глубоко вдохнула, а на выдохе за спинами гоблинов вспыхнуло розовое пламя.

— Заплетают косы Юные матросы. Потому что девы Нынче не сеют посевы. Юные красавицы Правят кораблями, С бутылками сливовицы, Как коты усами. Спросите в деревне вы Куда деды глядели Когда сеяли расправы Мужчины молодые Только надоело девам Нянчить деток малых Сидеть вечно по домам Видя мужчин старых Захотелось девкам Заглянуть за море. Плыть к далеким островам И не знать им горя. И в один погожий вечер Мужиков связав потуже Потушили свечи, Чтоб им было хуже. Обольстив матросов местных, Корабль захватили, Утопили неуместных И с порта отплыли. Мораль сей песни такова: Не дразни свободой того, У кого варит голова Получше твоего.

Когда я закончила петь эту матросскую песню, все вокруг дружно возликовали. Если честно, я очень переживала, поскольку даже не представляла, что за похабщину буду петь в этот раз. Но, похоже, матриархальным гоблинам такой сюжет пришелся по вкусу. И все бы ничего, мне осталось только быстренько уйти, но весь ужас состоял в том, что кто-то, кого я неистово захотела тут же убить, выкрикнул одно простое, но увы, очень значительное слово: «цынцырг», в переводе «песня».

Естественно, этого олуха поддержали, и крик подхватило еще десятка три голосов. Ни о каком уходе речи и быть не могло. Такое ликование — признак уважения, и его мне нельзя игнорировать. Я и так не из их племени. Но Всезнающие, что же мне делать? Палан ясно дал понять, что дважды его Ласкан к себе не подпустит. А только с его смертью я могу петь во всеуслышание, пусть и не высокопарный слог у этих песен.