Читать «Последние четверть часа (Роман)» онлайн - страница 26

Затем он возвращается к Шарлеманю и говорит, выпуская первый клуб дыма:

— А вот тут и спасибо не надо говорить.

В нескольких метрах от них наклоняется третья печь, выбрасывая сноп искр, но не праздничным фейерверком, а так, немного огня и брызг, словно кашляет в ладонь. Между тем в двадцати километрах отсюда дети, лежа в своих кроватках, перед тем как заснуть, видят отражение этого огня на стенах комнаты. Около томасовских печей ты никогда не одинок, даже ночью. На тебя смотрит вся округа, тебя видят тысячи глаз. Тут и господь бог не нужен. «Вот и видно сразу, какой невежа этот Майяр», — ворчит про себя Шарлемань.

Саид кончил работать. Шарлемань оставляет Майяра и подходит к Саиду.

— Здорово, товарищ! Можно потолковать с тобой?

Саид с удивлением оборачивается, затем широкая улыбка освещает его лицо. Он поднимает с глаз защитный козырек.

— Привет!

— Может, ты слыхал обо мне, я…

— Слыхал ли я о тебе, мсье Шарлемань?.. Да я только о тебе и слышу! Ты делегат на мартеновском. У тебя ко мне дело?

Саид снимает рукавицу и, засунув под мышку свою шляпу, протягивает руку Шарлеманю.

Лицо его в поту. Кажется, будто у вас на глазах пот выделяется крупными каплями, прозрачными и темными. Они стекают ручейками и в ослепительном свете кажутся такими же четкими и твердыми, как металл в желобах. Несколько ручейков сбегают по складкам лица к подбородку и повисают крупными, чистыми каплями. Одна падает.

— Ну вот, а теперь мы вдобавок и соседи! — говорит Шарлемань, радуясь удачному началу разговора.

Пожав ему руку, Саид достает из кармана лиловую тряпку и утирает лицо.

— Вот как? — говорит он. — Ты, значит, живешь в предместье?

— На самом краю. Около тебя теперь. Я как раз из-за этого и…

Под ярким светом кожа на щеках Саида напоминает апельсин, и цветом и набухшими влажными порами. Пот продолжает выступать на его лице. Когда же они отходят в глубину цеха и Саид поворачивается спиной к огню печи, все меняется.

Теперь на его щеке виден небольшой шрам. На коже француза он был бы, наверно, розовым, но у Саида он серый и морщинистый и напоминает мертвую гусеницу.

— Вон что, — говорит Саид, и улыбка его тускнеет. Он, видимо, думал, что Шарлемань заговорит о работе или зарплате.

— Да, объясни мне, что это там у вас строится?

Улыбка Саида гаснет. Он пожимает плечами, словно с недоумением.

— Я могу только про себя говорить. А про других я ничего не знаю!..

— Ладно, скажи про себя! Хочется знать, что у вас там затевается.

— Про себя? А тебе непременно нужно это знать, мсье Шарлемань?

Он наклоняется и поднимает с земли бутылку, накрытую перевернутым стаканом.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

Это молоко. В томасовском цехе рабочие получают литр молока в день. Это результат боя, который был дан несколько лет назад. Хорошо, что он отказался, он не любит молока. По бутылке, да и по пробке, он решил было, что это пиво.

— Гостиница была мне не по карману, — продолжает Саид. — Ну вот я и решил купить эту лачугу.

— Так тебе пришлось за нее заплатить, — сказал Шарлемань, — кому?

— Лавочнику, который жил в этом бараке.

— А как начальство на это смотрит? — Шарлемань пытается подойти с другой стороны. — Вам пришлось просить разрешение?