Читать «После «Структуры научных революций»» онлайн - страница 211

А. Б а л т а с: Как долго вы оставались в Гарварде после защиты диссертации?

Т. К у н: Я защитил диссертацию в тот год, когда был принят в научное общество. Это был 1949 год. Мне кажется, с Конантом я встретился в 1947 году. Я пробыл здесь приблизительно до 1956 или 1957 года. В 1957 году я переехал в Беркли [223] .

А. Б а л т а с: Какова причина вашего переезда?

Т. К у н: Ох, причина была в том, что Гарвард меня не жаловал. Здесь не хотели ничего нового. Мне это не нравилось, и я был одним из тех, над кем постоянно висела угроза увольнения, поскольку Гарварду мы были не нужны. Такое случалось с людьми, которые слишком много времени отдали Гарварду.

В то время когда я все еще был членом Общества, мне предложили прочитать Лоувелл-лекции. Это не было чем-то необычным для членов Общества. Блестящий пример подобных лекций – лекции Уайтхеда «Наука в современном мире» и некоторые другие. Эти лекции читают до сих пор, но тогда это было довольно формальное мероприятие и посещала их лишь интеллектуальная элита Бостона. Я собирался прочитать эти лекции сразу по возвращении из Европы и назвать их «Поиск физической теории». Было очень мало времени на подготовку, я был близок к провалу. Но я прошел через это. То, что я пытался сделать, – это написать «Структуру научных революций» в виде трех лекций. Были и другие попытки. Теперь в архивах можно найти копии материалов этих попыток. Конечно, они далеко не совершенны, но дают представление о том, что я пытался делать.

В рамках этого мероприятия я читал лекцию, в которой намеревался проследить роль атомизма в развитии науки. Я был убежден, что в XVII веке он оказал преобразующее влияние на науку. Я все еще так думаю. Мне представляется, что природа этого преобразования во многом недооценена, хотя с тех пор я глубже изучил этот вопрос. До сих пор не получило надлежащей оценки то, в какой мере атомизм, наряду с другими факторами, помог осознать то обстоятельство, что мы можем изучать природу не просто с помощью наблюдения за окружающими, а посредством того, что Бэкон называл «схватить льва за хвост» («twisting the lion’s tail»). Это чрезвычайно важно для развития экспериментальной традиции и естественным образом соединяется с атомизмом, но противостоит любой форме эссенциализма. Я размышлял об этом и даже кое-что писал, потому что считаю это весьма существенным. Мне кажется, это один из упущенных факторов. Как-то я написал статью о возникновении эпистемологии в XVII столетии, где рассуждал об атомизме, о Бэконе и Декарте.