Читать «Портрет моей бессмертной леди» онлайн - страница 6

Иногда за ним не приходили. В такие ночи она посылала ему извинения, сопровождаемые подарками: изысканные вина и кушания, книги, чтобы было проще провести время. Литература, обычно историческая или философская, занимала художника. Некоторые произведения были написаны на неизвестных Джованни языках: наречиях столь легендарных, сколь и удаленных Катая и Ниппона. Одна из книг была сшита из тонких листов меди, покрытых странными иероглифическими письменами, вряд ли сделанными человеком.

Пленник знал, что на вилле были и другие жители, помимо его безликих тюремщиков и самой хозяйки, но никого из них он не видел. Когда Готтио лежал в своей камере, читая, он слышал многое происходящее вокруг него. Каждую ночь кто-то приезжал. Слышны были шум копыт, грохот колес экипажа, звон сбруи. Один раз, как ему казалось, он слышал взмахи широких кожистых крыльев, и, возможно, даже видел нечто похожее на летучую мышь, затмившее собой луну.

Были и другие звуки - крики и рыдания, однажды даже крик младенца - они раздавались из подвалов глубоко под камерой. В такие моменты Джованни лицом зарывался в матрас или читал вслух отрывок из книги, до тех пор, пока звуки не затихали или художник не убеждал себя, что не слышит их.

В одну из ночей она позировала очень мало. Один из одетых в черную робу слуг с боязнью вручил своей госпоже опечатанную трубку со свитком. Во время чтения лицо ее изменилось - «преобразилось»,- подумал Джованни. На секунду он увидел в ней дикое и жестокое создание тьмы, спрятанное от него под человеческой маской. Новости были одновременно срочными и нежелательными, и она неожиданно прервала позирование, коротко приказав художнику пройти вместе с тюремщиком в свою камеру. Готтио заснул сразу же, как коснулся подушки, утомленный жестким ритмом работы.

Потом он услышал звук, разбудивший его. В комнате находился еще кто-то.

Лицо появилось из сумрака камеры. Вошедший наклонился над кроватью, глаза его зло смотрели на Джованни. Заостренные зубы застыли в оскале, их было слишком много для рта любого человека. Это оказался слуга Хемаллы, Мариато, именно он сидел со мной в таверне той ночью. Он, очевидно, недавно насытился: его дыхание было подобно испарениям с бойни.

- Шехерезада. Вот как я буду называть тебя, - прорычал вампир, смотря вниз с ненавистью и безумной жаждой крови, - знаешь ли ты это имя, маленький художник? Это имя с ее родины, имя рассказчицы, продлевавшей свою жизнь тысячу и одну ночь, развлекая своего хозяина сказками и историями.

Вампир поднял покрытую щетиной руку, показывая на полудиск луны. Кольцо на его пальце сверкнуло зеленым светом.

- Как думаешь, сколько еще ночей осталось, моя Шехерезада? Ее враги приближаются, и когда лицо Маннлиб полностью откроется, мы уйдем отсюда. Будет ли твоя бесценная картина закончена к тому моменту? Я сильно сомневаюсь, ведь такие вещи требуют много времени и старания, не так ли?

Он замолчал, наклоняясь ниже, шипя в лицо Джованни, удушая художника резким запахом своего дыхания.