Читать «Порог мракобесия» онлайн - страница 29

Логично задать вопрос, откуда бы царские дознаватели про ту бомбу могли узнать? О! От самого клиента бы и узнали. Ибо времена стоят бесписьменные и показания дают устно… А признание обвиняемого — царица доказательств. Подтвержденное под пыткой — особенно… Так бы всё и рассказал. Самооговор? Не скажите! Допрос третьей степени — мероприятие до предела серьезное. Спрашивают — говори, не спрашивают — молчи. Это для людей степенных. К простолюдинам, без всякой дисциплины, подход жестче. Мучат и жгут огнем обязательно. Я тоже раньше не понимал — теперь вот дошло… От животной боязни малейшей боли слабый духом человечишка ведет себя на допросе, как детсадовец, на приеме у дантиста… Крутится и не закрывая рта что-то лопочет… А должен только отвечать, кратко да по делу. Потому бьют. Приводят к послушанию… Задолбал нас его поток сознания — нет сил. Завелся и трещал, не умолкая… обо всем на свете. С пол-оборота…Что крутили? Ручку от вызывного индуктора полевого телефона, вестимо! Знатный инструмент в умелых руках. Не хуже иголок под ногти.

В чем смысл экстренного потрошения? Моментально сбить с клиента спесь и принудить к сотрудничеству… сломать психологически. Откуда мы сразу могли знать, что бомба только одна? Может, счет времени уже шел на секунды? Я провода вставлял, Петрович спрашивал… и вдруг поняли, что переборщили — само оно уже никогда не заткнется. Ну, пока искали, чем ему дырку под носом закупорить — наслушались разной чепухи… Вроде истории с украинской присягой… Оно нам надо? Другое дело — царские допросчики. Тем каждый звук, издаваемый постояльцем, очень любопытен. Понимаете? Им бы он рассказал то же самое. Дословно! Про умысел взорвать кочегарку… про развал СССР… и про своё в том развале пассивное участие. В самом сексуальном смысле термина… Дальше их реакцию я предсказать не берусь…

Московия XVII века — страна бедная. Примат идеологии над материальной выгодой. Не за жалование тут служат (годами его не получают) и даже не за землю (которую часто самому на старости лет пахать надо). Честь, долг, совесть, страх божий (в положительном значении) — важны невероятно. Клятвопреступник, клеветник, вор — это оскорбления, смываемые только кровью. Легче в петлю (а самоубийство — грех), чем с таким клеймом жить. Рядом с нами (по меркам Сибири, конечно) сейчас живут и действуют такие типы, как Хабаров и Дежнев — это знаменитые русские землепроходцы. Кстати, аккурат в Енисейском остроге и именно сейчас, может обретаться Петр Иванович Бекетов — личность до предела неординарная. Провел почти тридцать лет в тяжелейших походах… Пешком, верхом на коне, на тунгусских нартах или русских речных стругах… Основал Рыбинский, Братский и Ленский (Якутск) остроги… Кхе… Изумительна его физическая и моральная выносливость… Как там, у Джильса Флетчера, в его книге "О русской державе"?"…Все обезножили, и без рук, и без грудей стали, и опухли все. А он власть правит, успокаивает, помогает, души казаков в крепость приводит" Спеси — ноль! Когда Бекетов, под угрозой истребления тунгусами и голодной смерти, ушел из Усть-Нерчи на Амур, в Кумарский острог, то служил там рядовым казаком (!), а ведь он был енисейский письменный голова и сотник… А умер Бекетов, со слов протопопа Аввакума в его "Житие", "горькой смертью зле", в церковной ограде Енисейска, от разрыва сердца. Как раз заступался за унижаемого и оскорбляемого опального дьяка. Теперь представьте-ка, после осмотра карт, где Московия-СССР — держава на одну шестую часть суши… после радости, что попустил его господь, приобщиться к Великому Делу… узнает тот же Бекетов, что шпынь непотребный, в подвале на крюке висящий, великое дело то, подлым небрежением, едва не угробил. Многие земли и народы, страшным трудом и кровью Русью собранные, вновь утеряны… Как?!