Читать «Поп на мерсе. Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога» онлайн - страница 4

– Да нет, похоже, не хрень! Ребенок, клиническая… (имеется в виду повод – клиническая смерть).

– Сколько ребенку? – начал было я, но тут раздался звонок.

Звонила старший врач.

– Пожалуйста, побыстрее, там ребеночку два дня, там уже «пятерка» (педиатрическая бригада) качает.

Да, два дня – это не шутка. Откуда он такой дома взялся? И вот интересно, а если бы мы до сих пор у бабки сидели, что бы они делали, подумалось мне.

Через три минуты реанимобиль затормозил у подъезда. Вместе с нами в лифт влетел запыхавшийся милиционер.

– Тоже к младенцу? Они его вообще уже похоронили, а потом оживили вроде, – старлей тяжело отдувался и, похоже, готовился стать нашим пациентом.

Дверь в квартиру была открыта. Сильно пахло какими-то восточными благовониями. В комнате забилась на кровать худенькая женщина в ночной рубашке, мужик с искаженным злобой лицом бегал по комнате, на столе лежал цианотичный младенец, которого «качала» педиатр с испуганными глазами. Рядом стояла растерянная фельдшерица.

Накинув электроды, мы увидели редкий синусовый ритм. Самостоятельного дыхания не было. Собственно, интубировать новородка – дело простое, проблема упиралась в отсутствие детского аппарата ИВЛ, уж больно маленький был ребеночек. Выручила детская амбушка (механическое ручное устройство для выполнения временной искусственной вентиляции легких. – Прим. ред.), которую подключили к кислороду. Как ставить детям подключичку (центральный венозный катетер. – Прим. ред.), руки еще помнили, атропин, допамин… Ребенок порозовел, но зрачки оставались широкими и без реакции на свет.

Папаша злобно ругался и на педиатров, и на нас. Взгляд мой упал на стену, где красовались рунические письмена. На книжной полке стояли какие-то фигурки. Педиатр пропищала:

– Они дома рожали, а сегодня обнаружили, что ребенок умер.

– Как обнаружили?

– Да богам своим молились, смотрят, а ребенок не дышит! – подала голос фельдшерица. – Мы приехали – труп трупом.

У меня за спиной раздалось рычание. Андрюха вытащил нож и со стеклянными глазами пошел на отца-язычника.

– Убирай отца на кухню! – заорал я менту. – Андрюха, бросай нож, атропин! Сердце встает!

Андрей включился.

– Ненавижу! Сволочи, сколько детей погубили! – бормотал он, набирая атропин.

Леха продолжал качать младенца. Собственно, историю нам удалось вытащить с трудом. Пара язычников, отец – какой-то то ли жрец, то ли колдун, в общем, волхв, мать на учете не стояла, рожали дома на 36-й неделе с такой же языческой повитухой, утром ребеночек был синеватый, принесли жертву каким-то духам, после дневного сна ребенок не проснулся. Приехавшая педиатрическая бригада констатировала смерть, сообщили в центр.

Дальше отец вырвал телефон, затребовал другую бригаду и сам начал реанимацию. Испуганные медики включились и вызвали нас на клиническую смерть. Мы приехали.

Ребенка мы госпитализировали в реанимацию, но, к сожалению, через сутки он умер. Порок развития легких. С язычниками долго разбирались, но так все и закончилось ничем. А вот педиатр уволилась. Ушла в поликлинику.