Читать «Полное собрание сочинений. Художественные произведения в двадцати пяти томах: Том 1» онлайн - страница 80
Максим Горький
Я сушил чекмень над огнем и говорил чабанам всё по правде, рассказал и о способе, которым добыл лодку.
— Где ж она, та лодка? — спросил меня суровый седой старик, не сводивший с меня глаз.
Я сказал.
— Пойди, Михал, взглянь!..
Михал — тот, чернобородый,— вскинул палку на плечо и отправился к берегу.
Шакро, дрожавший от холода, попросил меня дать ему теплый, но еще мокрый чекмень, но старик сказал:
— Годи! Побегай прежде, чтоб разогреть кровь. Беги круг костра, ну!
Шакро сначала не понял, но потом вдруг сорвался с места и, голый, начал танцевать дикий танец, мячиком перелетая через костер, кружась на одном месте, топая ногами о землю, крича во всю мочь, размахивая руками. Это была уморительная картина. Двое чабанов покатывались по земле, хохоча во всё горло, а старик с серьезным, невозмутимым лицом старался отбивать ладонями такт пляски, но не мог его уловить, присматривался к танцу Шакро, качая головой и шевеля усами, и всё покрикивал густым басом:
— Гай-га! Так, так! Гай-га! Буц, буц!
Освещенный огнем костра, Шакро извивался змеей, прыгал на одной ноге, выбивал дробь обеими, и его блестящее в огне тело покрывалось крупными каплями пота, они казались красными, как кровь.
Теперь уже все трое чабанов били в ладони, а я, дрожа от холода, сушился у костра и думал, что переживаемое приключение сделало бы счастливым какого-нибудь поклонника Купера и Жюля Верна: кораблекрушение, и гостеприимные аборигены, и пляска дикаря вокруг костра.
Вот Шакро уже сидит на земле, закутанный в чекмень, и ест что-то, поглядывая на меня черными глазами, в которых искрилось нечто, возбуждавшее во мне неприятное чувство. Его одежда сушилась, пове-шанная на палки, воткнутые в землю около костра. Мне тоже дали хлеба и соленого сала.
Пришел Михал и молча сел рядом со стариком.
— Ну? — спросил старик.
— Есть лодка! — кратко сказал Михал.
— Ее не смоет?
- Нет!
И они все замолчали, разглядывая меня.
— Что ж,— спросил Михал, ни к кому собственно не обращаясь, — свести их в станицу к атаману? А может, прямо к таможенным?
Ему не ответили. Шакро ел спокойно.
— Можно к атаману свести... и к таможенным тоже... И то гарно, и другое,— сказал, помолчав, старик.
— Погоди, дед...— начал я.
Но он не обратил на меня никакого внимания.
— Вот так-то! Михал! Лодка там?
— Эге, там...
— Что ж... ее не смоет вода?
— Ни... не смоет.
— Так и пускай ее стоит там. А завтра лодочники поедут до Керчи и захватят ее с собой. Что ж бы им не захватить пустую лодку? Э? Ну вот... А теперь вы... хлопцы-рванцы... того... як его?.. Не боялись вы оба? Нет? Те-те!.. А еще бы полверсты, то и быть бы вам в море. Что ж бы вы поделали, коли б выкинуло в море? А? Утонули бы, как топоры, оба!.. Утонули бы, и — всё тут.
Старик замолчал и с насмешливой улыбкой в усах взглянул на меня.
— Что ж ты молчишь, парнюга?
Мне надоели его рассуждения, которые я, не понимая, принимал за издевательство над нами.
— Да вот слушаю тебя! — сказал я довольно сердито.
— Ну, и что ж? — поинтересовался старик.
— Ну, и ничего.
— А чего ж ты дразнишься? Разве то порядок дразнить старшего, чем сам ты?