Читать «Политическая история брюк» онлайн - страница 35

«Обратившись около 1789 года к греко-латинскому стилю, порожденному воображением и археологическими изысканиями, костюм в конце концов приходит к римскому академизму, приспособленному к официальным устремлениям новой империи». Следует подробнее остановиться на этой любви к Античности, по всей видимости, свидетельствующей о трудности, с которой сталкиваются художники, пытающиеся совершить революцию в своем искусстве, изобрести, как это подчеркивает Жан Старобинский, новый язык в условиях царящего всеобщего возбуждения. Постоянно обсуждаемое увлечение Античностью приобретает сильные политические коннотации в глазах образованных мужчин и женщин времен Революции, проникшихся классической культурой, которую до них доносят философы, театр и чтение античных трудов. Здесь мы встречаем и понятие свободы — eleutheria греков и libertas римлян в разных значениях (первую — как свободу от варваров и тиранов, а вторую — как свободу от королевской власти). Также мы здесь видим гарантию равных прав всем, но при этом сохраняется фундаментальная оппозиция между свободным человеком, хозяином своего тела, не зависящим ни от кого, и рабом. Об этих категориях принято размышлять в мужском роде, но женщины тоже могут их себе присвоить; и некоторые не преминут это сделать. Journal de la mode et du goût в июле 1790 года утверждает: свобода немыслима без ношения античных костюмов.

Еще одна важнейшая ценность в республиканский период Революции, часто встречаемая у Робеспьера, Сен-Жюста и Лепельтье де Сен-Фаржо, — это равенство. Оно отсылает нас к Спарте, а это не ущемляет девочек, которые имели бы в этом случае право, получая образование, заниматься теми же физическими практиками, что и мальчики. Бийо-Варенн  в статье «Элементы республиканизма» (24 июня 1793 года) с похвалой отзывается о женщинах Спарты и героинях Гомера, женах и матерях, отличавшихся строгими нравами, в отличие от никчемных и слишком кокетливых парижанок. «Рим призывают укрепить мораль буржуа» (посредством восхваления патриархальной римской семьи). Тем самым якобинцы формулируют свое отвращение к моде, роскоши и эстетическому соперничеству.

Этот избыток строгости подчеркивает «свободу», с которой ассоциируются прекрасные прозрачные платья. Моду времен Директории в каком-то смысле можно назвать «безумными годами» Революции. У этих периодов есть несколько общих черт. К примеру, короткая стрижка в стиле римского императора Тита Флавия, которую носили смелые женщины начиная с 1796–1797 годов, может восприниматься как предвестница моды на женщин-мальчиков. Есть в этих стрижках что-то детское, напоминающее детские головки, остриженные перед теплым временем года, чтобы волосы набрали силу. В шутку говорят о «титуфикации головок», но в воображении эти короткие волосы, связанные прежде всего с возрождением Античности, ассоциируются и с актуальной историей: острижением волос перед гильотиной.