Читать «Политическая история брюк» онлайн - страница 186

Объяснение этому дают французские маоисты, активно задействованные в обновлении феминизма 1970-х годов. Так, Клоди Бруайель, вернувшись из краткой учебной поездки в составе группы активисток в Китай, рассказывает о ней в своем труде о революции, которая в корне изменила положение женщины в Китае, сделав ее равной с мужчиной. Работа на производстве, работа по дому, воспитательная работа, игры с детьми — все теперь поделено поровну, а сексуальное освобождение, которое будоражит буржуа на Западе, происходит иначе: это великое отстранение с целью оправдания контроля над сексуальностью (поздний брак, подавление сексуальных «девиаций», запрет на внебрачные связи, обязательное планирование семьи, обесценивание места любви в жизни человека…) во имя феминизма. На двух небольших страницах оправдывается необходимость отказаться от самого понятия красоты, на которую теперь смотрят с точки зрения классовой борьбы: это либо дорогостоящий идеал, недоступный женщинам, которые работают в поле или на конвейере, либо сексуальный объект, несовместимый с равенством полов. «В Китае такого женского образа больше не существует. Но везде на афишах, расклеенных на городских стенах, на сцене и в газетах встречается другой образ женщины. Это труженица, крестьянка с решительным лицом и в простой одежде». Ни слова о брюках, которые так бросаются в глаза на фотографиях, привезенных из Китая. Ни слова и о костюме, позаимствованном у Народной армии Китая: «френч, брюки, пилотка цвета хаки, ремень, полотняные туфли — и все это дополняется маленькой книжечкой с цитатами Мао».

На самом деле эта униформа, не различающая полов, возникла по нескольким причинам, не все из которых можно счесть благовидными. Очевидно, что равенство полов использовало в качестве референтной группы мужчин. Требовалась милитаризация обоих полов. Возможно, это был пуританский способ управления полами, между которыми больше нет различий. В таком случае следует рассматривать этот костюм как уродующий, как сигнал, сводящий на нет желание, а это не так очевидно. Униформа хунвэйбинов, будучи сакрализованной, поначалу служила доспехами для носивших ее женщин, но очень быстро перестала защищать от насилия в довольно хаотичных условиях всеобщей жестокости.

Свергнуть аристократию красоты (вместе с Олимп де Гуж), отказаться от женственности (вместе с Мадлен Пельтье) — логика равенства полов упоминается для оправдания «великого отказа» не первый раз в истории. Но был ли выбор в Китае? Кто-нибудь на Западе задается этим вопросом? Если брюки китаянок во время культурной революции не вызывают комментариев, это происходит потому, что брюки-туника традиционны для азиатов, а на Западе их ценят как утонченную экзотическую одежду.