Читать «Полет сквозь годы» онлайн - страница 96

Однажды она попросила, чтобы я познакомил ее с моей матерью и сестрой, жившими в то время под Москвой, в Баковке. Я с радостью согласился. Мама увела Верочку в лес, и они пробыли там часа два — три. По правде говоря, я побаивался маминой прямоты. По лицам, с какими они обе вернулись, я понял все. В груди было и радостно, и тихо.

На следующий день я поехал на дачу уже один.

— Знаешь, Алеша, что я тебе скажу, — ответила мама на мой молчаливый вопрос. — Если будешь любить Верочку крепко, думается мне, что будете счастливы. Очень уж она понравилась. Сразу как близкая, родная стала...

2 августа у нас на Ходынском аэродроме был праздник авиации. Я выполнил показной пилотаж в одиночном полете на «ньюпоре», а потом «прокатил» Верочку на «муромце»... После такой небесной помолвки любовь наша еще более окрепла. Мы живем уже 40 лет. И может быть, только благодаря ей, ее любви, дружбе, заботам и постоянной моральной поддержке смог я, несмотря на все трудности и невзгоды, пролетать непрерывно 36 лет — пожалуй, дольше всех, по крайней мере в Советском Союзе...

В начале зимы 1922 года мы с горечью проводили в бессрочный отпуск нашего комиссара, общего любимца отряда, молодого, умного и энергичного товарища Бахтеева, всю гражданскую войну проведшего на фронтах и имевшего несколько тяжелых ранений. Он весь отдавался делу воспитания наших людей, укреплению дисциплины. Не соразмеряя своих сил, комиссар очень быстро растратил остатки здоровья и вынужден был по настоянию врачей демобилизоваться и уехать на юг, к себе в деревню. Мы провожали Бахтеева всем отрядом и сделали все, чтобы он почувствовал, насколько мы его ценили и как огорчены его уходом.

В отряд был назначен новый комиссар — Станислав Антонович Маковский. Я знал его еще по дням своей юности в Минске, мы встречались у Володи Загурского. Отец Маковского, машинист Брестской железной дороги, часто возил нас на своем пассажирском паровозе до Борисова и обратно. Зная и доверяя друг другу, мы с Маковским в спорных и трудных вопросах всегда находили общий язык. Когда в феврале 1922 года было принято решение направить наших «муромцев» в Бобруйск для борьбы с бандами известного террориста Савинкова, и я, и комиссар в один голос пытались доказать полную нецелесообразность такого использования тяжелых кораблей. Не говоря уже о тактической неоправданности подобного маневра «муромцами», следовало учесть хотя бы их техническое состояние. Материальная часть так износилась, что мы вынуждены были сократить число полетов на нашей линии до одного рейса в неделю...

Доводам нашим не вняли. Отряд в составе двух кораблей (моего и Ф. Шкудова) отбыл в Бобруйск эшелоном и разместился в шести километрах от города, в хуторе Киселевичи. Но не сразу мы попали туда.

Сперва наш эшелон загнали на самые дальние запасные пути. Канцелярию, хозчасть и летный состав отряда пришлось разместить в двух пустовавших домах ни окраине города, у шоссе Бобруйск — Рогачев.