Читать «Полет сквозь годы» онлайн - страница 8

Наутро они не зашли за мной, и я отправился в гимназию один. Только на большой перемене товарищи рассказали, как все было. Они видели, как Пулихова подвели к виселице. Руки его были связаны. Какой-то чиновник читал бумагу, потом подошел священник и дал поцеловать крест. Пулихов отвернулся. Тогда ему быстро накинули на голову черный мешок, поставили на скамейку под виселицей, надели петлю на шею и выбили из-под ног опору. Он повис на веревке, и у него начали судорожно двигаться ноги, изгибаться все тело. Ребята больше не выдержали и тихонько спустились с крыши соседнего с тюрьмой дома.

Я не помню, как досидел до конца занятий. Дома мне было очень плохо, началась рвота, поднялся жар, и мама вновь уложила меня в постель.

С детства, после смерти отца, я, ложась спать, произносил короткую молитву: «Боженька, упокой душу усопшего папочки». Теперь я молился и за Пулихова, а затем и за лейтенанта Шмидта. Закон божий преподавался в гимназии скучно и невразумительно. Мне говорили, что бог добр и всепрощающ. Сперва я верил этому. Но вскоре убедился, что или он совсем не добр, или его нет. Расстрел демонстрации и казнь Пулихова окончательно убили во мне веру в бога и его милосердие. Приблизительно то же самое происходило и в отношении моем к царю. С одной стороны, в гимназии нам говорили о нем только хорошее. Но жизнь и факты показывали другое. Если расстрел демонстрации еще можно было свалить на губернатора, то в казни Пулихова был виноват только царь, так как весь наш город с ужасом узнал, что он отклонил прошение родных Пулихова о помиловании. «Это глупый, подлый, трусливый и самый жестокий зверь, — сказал мне тогда Степан Афанасьевич. — Ему дорога не Родина наша, не подданные. Ему дорога только его ничтожная собственная шкура... Но об этом, мальчик, ни с кем говорить не надо — нельзя!»

После казни Пулихова на губернатора Курлова было совершено второе покушение. На этот раз в него пыталась стрелять неизвестная молодая женщина, но у нее успели выхватить револьвер. Дальнейшая судьба женщины мне неизвестна.

В ту же памятную зиму произошло еще одно шумное и, пожалуй, более значительное событие. Военно-полевой суд приговорил к расстрелу одного из офицеров драгунской части. Казнь должна была состояться на рассвете на Комаровском поле, на далекой окраине Минска. Когда выделенным для казни драгунам была подана команда стрелять, они опустили ружья, отказавшись выполнить приказ. Тогда их отвели в сторону и выставили солдат из Коломенского пехотного полка. Но как только коломенцы вскинули по команде ружья для стрельбы, драгуны, стоявшие в стороне, тоже вскинули ружья, направив их на коломенцев. Сейчас же была подана команда «Отставить!». И солдат, и драгун, и осужденного увели. Что сталось с ними дальше, мы так и не узнали. После этого инцидента губернатора Курлова куда-то убрали.