Читать «Полет сквозь годы» онлайн - страница 60

В те дни мне часто приходилось бывать в штабе армии. Там постоянно чувствовалось творческое напряжение, сопутствующее поиску вернейших путей для разгрома врага Наблюдая за Шориньм, Афанасьевым и некоторыми другими бывшими офицерами, я невольно вспоминал слова Владимира Ильича о том, что Советской власти понадобится много хороших и честных военных специалистов. Это были именно такие люди.

Но не все офицеры царской армии, перешедшие на сторону революции, оказались честными, достойными доверия людьми. Ах, как прав был посланец от товарища Дзержинского, напоминавший мне о бдительности! Я помнил его советы, а все же проморгал, не заметил у себя под носом врага, хотя по некоторым признакам должен был его распознать..

Но предоставим место событиям.

По распоряжению штаба армии я с летнабом Башковым вылетел на разведку. До того Башков несколько раз летал с Ваней Найденовым. А надо сказать, что Найденов обычно вызывался на самые трудные задания. В нем вообще чувствовалась незаурядная натура Очень начитанный (мы его звали энциклопедистом), он пользовался в отряде огромным авторитетом. Лично мне этот безупречный военный летчик всегда внушал чувство глубокого уважения.

Наш полет с Башкиным проходил на высоте 300–400 метров. Мы обнаружили большое движение белых пехотных частей и артиллерии. Населенные пункты тоже были переполнены войсками и обозами. Все это говорило о намерении белых нанести нашей дивизии внезапный фланговый удар. Горючего у нас оставалось уже в обрез, и я решил возвратиться. Но Башков стал знаками уговаривать меня идти дальше, чтобы хорошенько рассмотреть, какие масштабы принимает этот маневр врага. Я прошел прежним курсом еще немного и развернулся в сторону аэродрома. Начался снегопад. Заметив под собой реку, определил, что это Белая. Минут через 8–10 мотор зачихал и встал — кончился бензин. Не дотянув до деревни, я сел посредине реки.

Где мы? У своих или у белых? Мои расчеты показывали, что мы у своих. Но полной уверенности в этом у меня не было. Взвалив на плечи пулемет и захватив три двойные обоймы к нему, направились к деревне. Вдруг впереди из-за поворота дороги показались сани, запряженные парой лошадей. Фигура кучера мешала нам разглядеть седока, судя по барашковой папахе и бурке, — военного.

Сердце мое замерло. Свой или враг?

Мне показалось, что Башков сделал движение, готовясь бежать к саням. Но в этот момент военный, желая, очевидно, достать револьвер, откинул бурку, и вздох облегчения вырвался из моей груди: на рукаве его светлого тулупа была красная повязка. Наши!

Объяснили военному, кто мы, показали документы, расспросили о деревне. Он уехал. Башков, как мне показалось, был чем-то расстроен.

Председатель сельсовета дал нам людей, и мы подтащили «сопвич» к деревне.

Сведения, полученные разведкой, были очень важны, и я всю дорогу подгонял нашего возницу — татарина, который и так вез нас неплохо на своих сытых и резвых лошадках. Мы прибыли в Сарапул к 12 часам ночи. Я немедленно явился к товарищу Афанасьеву и подробно доложил обстановку. Наша дивизия, своевременно предупрежденная о маневре белых, не только с честью вышла из тяжелого положения, но и наголову разбила врага.