Читать «Покупатель пенопласта» онлайн - страница 15

Нет, мое мнение будет диким, но я не принимаю их этого исскусства, они, на западе, породили фашизм, а потом сами же его мусолят в киношках; и, дескать, выпутались, отреклись, абстрагировались, а я не верю; им дай волю, завтра же снова пойдут на нас войной, снимая новые фильмы. Дрянь вся эта их философия, высморканная из нашего Достоевского.

***

Есенин с Маяковским не представляют собой Серебряный век. Сологуб, Блок, В. Иванов, все они мистики, все в предощущении Нового Страшного; и мистицизм продиктован их страхом перед Новым Этим, невместимым в старые чехлы понятий; страшно для них то что непонятно. Маяковский с Есениным же сами это Новое, лезущее из вне кошмарным сновидением, сами есть Новое Темное Явное.

***

В этом отношении справедливо выражение (поговорка): не так страшен черт, как его малюют. Ибо сами полегли под колесами грядущего.

Русский язык сложен, дети. Вот, например, предложение. «Я не хочу быть в этом обществе ни кем». Напишем «никем», слитно, и получится, что я кем-то обязательно хочу быть, хоть кем-то, а если раздельно, то выходит, что я ни кем в этом обществе быть не хочу, ни тем, ни этим, ни тобой, не им, ни собой – ни кем.

А ты знаешь, кем ты хочешь быть? – спрашиваю ковыряющего ручкой ноздрю.

***

Уж член тебя мой не коснется боле,

постигло половое горе,

не светит мне место

под солнцем, увы,

разорваны узы,

лежат детородные уды.

***

Книжку купил на Арбате, где Белый жил, что символично; его самого тянуло к огню.

***

Анна Шмидт; отвратно сладкий запах душисто надушенных подмышек женщины сорока с лишним лет; многим претит, что он изобразил их во всем своем человеческом, с кривляньем, вертеньм, ужимками, хихами, гаками, сморканьем, пыхами, вздохами; они лишились своего наносного, своего фантомного представления о себе; занавешанные гробами собственнных иделогий. Белый обезоруживает; им кажется, что ущемляет. Лев Каменев да другие; а по мне, – абсолютно адекватный в своих оценках. Его Величество Хаос. Из братии чудаков, к коим принадлежал успешно.

***

Я смортрю, не бабушки ли мои сидят; нахмуренно-грозное, нехотя готовясь двинуться свирепо к краю скамейки. Черта, не в силах справиться с болтливостью, доводишь ее до самопародии, кривлянья, распущенности; со слезами раскаянья.

***

В гробу своей идеологии.

***

Живя жизнью тихой мирной: здесь книжицу купил, там посидел-поклевал; поэзией своей он впитывал, проницал и проецировал пороки других, по-скоморошьи указуя толпе на их проступки в припадке, в пляске, в агонии стиха.

***

Есть самки для размножения, есть мясо для утех. Грех, стерх.

В ней пидора не признал я сразу,

Не знал, что зрение так меня предаст

И что со мною в постелю ляжет

Не девушка, а скользкий педераст.