Читать «Пойдём за ним!» онлайн - страница 6
Генрик Сенкевич
И вскоре он полюбил её любовью неожиданною, глубокою и непреоборимою, так не похожею на его прежние чувства, как Антея не была похожа на других женщин. Он хотел обладать ею только за тем, чтобы чтить её. Он готов был отдать всю свою кровь, чтобы только обладать ею. Он чувствовал, что предпочитал бы быть нищим, но только с нею, чем цезарем без неё. И как морской водоворот подхватывает с неудержимою силой всё, что попадает в его круг, так и любовь Цинны подхватила его душу, сердце, мысли, его дни, ночи и всё, из чего складывается жизнь.
Но потом любовь схватила в свои объятия и Антею.
— Tu felix, Cinna!- повторяли его приятели.
— Tu felix, Cinna! — повторял он сам себе, когда её божественные уста изрекли священные слова: «Где ты, Кай, там и я, Кайя», — тогда ему казалось, что счастье его будет как море — необозримое, безграничное.
V
Год миновал и молодая жена у своего очага пользовалась чуть не божескими почестями, — для мужа она была и зеницей ока, и любовью, и мудростью, и светом. Но Цинна, сравнивая своё счастье с морем, позабыл, что в море бывают и отливы. Через год Антея подверглась ужасной, неизвестной болезни. Сны её сменились страшными видениями, которые высасывали из неё жизнь. На лице её лучи рассвета угасли, осталась только прозрачность жемчужной раковины; руки её начинали просвечиваться, глаза впали, и розовый лотос всё больше и больше становился похожим на белый лотос, — такой белый, как лик умершего. Заметили, что над домом Цинны начали кружиться ястреба, а это в Египте считалось предвестием смерти. Видения Антеи становились всё более страшными. Когда в полуденные часы солнце заливало мир белым светом и город погружался в молчание, Антее казалось, что она слышит вокруг себя быстрые шаги каких-то невидимых существ, а в глубине воздуха видит сухое, желтоватое лицо трупа, смотрящее на неё чёрными глазами. Глаза эти всматривались в неё упорно, как бы призывая её идти куда-то, в какой-то мрак, полный таинственности.
Тогда тело Антеи начинало дрожать, как в лихорадке, чело покрывалось бледностью, каплями холодного пота, и эта боготворимая жрица домашнего очага обращалась в безоружного, испуганного ребёнка, прятала своё лицо на груди мужа и повторяла побелевшими устами: «Спаси меня, Кай, спаси меня!»
И Кай бросился бы на всякое видение, какое Персефона могла бы выпустить из недр земли, но тщетно смотрел он в пространство. Вокруг, как и всегда в полуденную пору, было пусто. Белый свет заливал город; море, казалось, горело на солнце, а в тишине слышался только писк ястребов, кружащихся над домом.
Видения становились всё более частыми, наконец стали повторяться ежедневно. Преследовали они Антею и вне дома, и в атриуме, и во внутренних комнатах. Цинна, по совету врачей, привёл египетских самбукинов и бедуинов с их глиняными пищалками, которые громкою музыкой должны были заглушить шум невидимых существ.
Но всё это было напрасно: Антея слышала этот шум среди самого громкого говора, а когда солнце стояло так высоко, что тень лежала у ног человека, как сброшенное с плеч платье, тогда в дрожащем от жара воздухе появлялось лицо трупа и, глядя своими стеклянными глазами на Антею, медленно отступало назад, как бы хотело сказать ей: «Иди за мной!»