Читать «Поединок. Выпуск 4» онлайн - страница 293

Многие прочитав эти строки с возмущением скажут: «Это же только деталь, разве можно по ней судить о фильме?»

Справедливо. Но в этой статье я хочу поделиться своим восприятием тех или иных произведений, рассказать о том что волнует меня применительно к жанру, в котором работаю много лет.

Итак, чем же для меня стала та небольшая деталь (часы), увиденная на руке «русского гренадера»? Прежде всего нарушением своеобразных правит игры. Начиная свою статью я писал о серии книг, прославляющих похождения великого сыщика Путилина. Фантазия человека или же группы людей, прятавшихся под псевдонимом, была настолько велика, приключения Путилина казались мне настолько невероятными, что я ни на минуту не сомневался в том, что всё это выдумано от первого до последнего слова.

Но историк Павел Веселов разубедил меня. Он принес старую московскую газету «Полицейские ведомости», и в ней я прочитал репортерские заметки, послужившие основой для написания всех семи книжек, которые мне удалось прочитать. Тут я вспомнил книгу В. Гиляровского «Москва газетная» и всю историю создания романа о знаменитом русском разбойнике Чуркине. В интерпретации автора романа Пастухова он был чем то средним между Степаном Разиным и Дубровским, на самом же деле, как пишет Гиляровский, Чуркин – обыкновенный мелкий жулик и хулиган.

Делая этот экскурс в прошлое, я хочу сказать, что работа с документом давно уже лежала в первооснове создания приключенческих повестей. Факт и вымысел. Кто и когда может проследить точную границу между этими двумя понятиями? Что больше необходимо писателю: четкое слепое следование за документом или же творческая переработка его? На этот вопрос ответить нелегко и прежде всего потому, что у каждого литератора своя индивидуальная творческая манера.

Работа с документом невероятно интересна и вместе с тем опасна. Очень важно так трансформировать строгую каноничность неоспоримой истины, чтобы она приобрела накал подлинной художественности.

Замысел всегда должен опираться на факт. Хочу привести один пример.

Один и тот же замысел может возникнуть у совершенно разных людей. Так, например, история хищения ценностей из Патриаршей ризницы в Кремле привлекла внимание многих авторов. Здесь опять встает извечный вопрос, что же лучше: строго придерживаться документа или же давать волю авторской фантазии?

Читая о том далеком и героическом времени, мы хотим прежде всего почувствовать его дыхание. Услышать, как неровно бился его пульс. Увидеть тех, кто завоевал для нас счастье жить и работать сегодня.

Какими были они, эти люди? Что волновало их? Что заставляло так твердо и безусловно верить в человеческое счастье? Что заставляло жертвовать собой ради великой цели?

На все эти вопросы дает ответ роман Юрия Кларова «Черный треугольник». Поднявшись над документом и расширив рамки эпохи, писатель, прибегая иногда к домыслу, написал интересный, волнующий нас художественный документ. Рассказывая о событиях ставших достоянием истории, писатель берет на себя большую ответственность. Здесь мало таланта литератора, здесь необходимо присутствие историка. Юрий Кларов необыкновенно удачно совместил в себе эти качества. За частными фактами истории, за строчками пожелтевшего от времени уголовного дела он смог увидев характеры людей и сделать эти характеры зримыми, живыми, близкими нам. Идя по канве того далекого розыска сокровищ Патриаршей ризницы, автор увидел не только частный случай из криминалистической практики, не просто голый факт.