Читать «Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера» онлайн - страница 83
Леонид Семёнович Словин
— Необязательно.
Шпак знал от него, какими купюрами интересуется милиция. «При этих обстоятельствах, — рассудил Денисов, — на сторублевки Шпака трудно рассчитывать».
— Можно сдать? — Директор был разочарован.
— Как ты думаешь, Антон? — спросил Денисов, когда они вернулись в купе. — Зачем выводят из строя щит электропитания?
— Это элементарно: чтобы было темно.
— Но во всех купе свет и так был выключен!
Сабодаш в это время прикурил одну папиросу от другой, он так и остался стоять с двумя зажженными.
Неожиданно Денисов сформулировал отправную посылку:
«Если мы поймем, почему выведен из строя распределительны! щит, мы найдем убийцу».
За ужином Антон заказал чаю, подумал, прикупил еще бутылку кефира. Денисов взял рагу, колбасы, два кофе.
В углу, у входа во второй салон, сидел Ратц, дальше — пассажирка, бравшая в кассе билет позади Голея и Шпака, — с длинным, перехваченным надвое туловищем, с большой головой без шеи. Прудникова привела в ресторан обоих младших и мужа, которого, видимо, нигде теперь не оставляла одного. Шалимов был прав — скоро в салоне не осталось ни одного свободного места.
Директор ресторана что-то считал за столиком, украшенным рукописным плакатом: «Ничего не стоит нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость!»
Марина говорила с Антоном о Маврикиевне.
—- ...Оказаться в старости с человеком, который смеется над каждым твоим словом? С бестактной Авдотьей Никитичной. Скольких близких нужно лишиться!..
Антон возражал:
— Зачем же так серьезно? Комические маски...
— Какая безжалостная сатира!
«По теории Вохмянина, крепкая старуха Авдотья Никитична имела собственную массу, — подумал Денисов, — массой дерганой Маврикиевны была окружавшая ее всю жизнь привычная среда...»
Он вернулся к задаче в том виде, в каком ее окончательно сформулировал: «Если мы узнаем, почему выведен из строя распределительный щит, мы найдем убийцу».
Это было похоже на тест.
Денисов вспомнил другой —его предложили в школе усовершенствования сотрудников уголовного розыска:
«На двенадцатом этаже живет карлик. Отправляясь на работу, он спускается лифтом на первый этаж. Когда же настает время возвращаться, карлик поднимается в лифте на десятый и дальше до двенадцатого этажа идет пешком. Почему?»
Тест решали взводом и поодиночке. Отчаявшись, гадали:
— По рекомендации врача? Режиссера? Ортопеда?..
— Привычка?
Решения были неверны, потому что одинаково относились и к карликам, и к гигантам.
Пожилая посудомойка с сигаретой, вставленной в длинный мундштук, собирала бутылки, относила к ящику с гнездами для посуды. Ящик был полон. Сверху лежала бутылка из-под «Марсалы».
«Четвертая из-под «Марсалы» за сутки, — заметил Денисов. — Одна в купе Голея, две в тринадцатом вагоне, когда магаданец учил Антона пить из неоткупоренной бутылки. Больше «Марсалы», чем за всю предыдущую жизнь...»
Но, в общем, ни о чем серьезном Денисов не мог думать, расправляясь с рагу, поэтому снова вспомнил о карлике и лифте.
«Бедный карлик!..»
В школе усовершенствования, когда он ломал голову над тестом, ему виделся этот худенький карлик — в носочках, в туфлях двадцать третьего размера, почти новых, поскольку, рассуждал Денисов, карлики не ремонтируют обувь, вследствие ее дешевизны, а сразу выбрасывают, едва сносится. Щиколотки у карлика ‘были тоненькие, и, когда он топал к себе на двенадцатый, их можно было обхватить большим и указательным пальцами просунутых сквозь перила рук.