Читать «Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера» онлайн - страница 72

 — Нет!

 — Как со светом?

 — Отъехали от Москвы — пробки полетели. Сбегала за электромехаником — поправил...

 — В одиннадцатом еще горел свет?

 — Везде горел.

 — Билет...— он едва не упустил. — На двадцать третье место.

 Пятых достала «кассу».

 Билет Голея оказался старого образца со штампом «Комиссионный сбор 50 коп.», купленный в кассе, не подключенной к системе «Экспресс». Таких касс на дороге оставалось немало.

 6

 — Вы спросили, какое впечатление произвел Голей, — Вохмянин остановился в проеме двери. — Трудный вопрос. Вроде того: имеет ли электрон собственную массу или масса его ноля и есть собственная... — Он достал взглядом до столика, где лежали телеграммы, и снова посмотрел на Денисова. — Не помешал?

 — Нисколько, — хотя заведующий лабораторией появился не вовремя.

 — «Мы» — в большей мере то, что нас окружает. Друзья, близкие, наше прошлое. Масса нашего поля. Она и есть наша собственная масса. В последнее время меня это все больше интересует. — Он по-прежнему не расставался с незажженной холодной трубкой.

 — Теория поля? — спросил Антон.

 — Психология, состояние личности.

 — Смотря что в данном случае считать массой, — Сабо-даш приготовился возражать.

 На столике лежали знаменитые картофелины из Иконоковки, их принесла Суркова.

 — ...Реальность поведения...— Вохмянин затянулся воображаемым дымом из трубки. — Голей показался мне личностью. — Он ограничился общей постановкой вопроса.

 Спор утих, не успев разгореться. Вохмянин обратил внимание на полиэтиленовый пакет с телеграфным бланком, лежавший на столике. Бланк не отослали, потому что осматривавший купе эксперт обнаружил лишь мазки, непригодные для идентификации.

 — Кто, по-вашему, мог принести бланк в купе? — Денисов показал на пакет. — Вы видели его раньше?

 — У Николая Алексеевича.

 — В купе?

 — У касс... — Вохмянин отвечал неуверенно. Он по-прежнему держался своей версии о том, что прилетел в Москву не двадцать третьего, а двадцать четвертого. — И в купе. Когда сидели...

 Денисов повернул бланк, показал написанные карандашом цифры: 342.

 — Это, наверное, рука Голея?

 Вохмянин сжал холодную трубку.

 — Не знаю... Между прочим! Может вас заинтересовать: сквозь сон я отчетливо слышал, как Ратц разговаривал...

 — Вкупе?

 — Причем довольно долго*

 — О чем?

 — Не знаю. Вот я что думаю: в себе ли он?

 — Может, кто-то входил в купе... — Антон недоговорил.

 В окно ударил вихрь пыли. Совсем рядом замелькали тамбурные площадки встречного поезда. По голубым поручням Денисов узнал фирменный «Саратов» —«Голубое на зеленом». Оба локомотива на несколько секунд словно удвоили мощности. Стучали колеса. Наконец раздался последний стук — дополнительный будто выскочил из тоннеля. Скорость его сразу упала.

 Вохмянин поднялся.

 — Откуда ваша фамилия? — поинтересовался Сабодаш. — «Вохмянин».

 — Вохма, — завлабораторией сунул трубку в карман. — Река есть, берет начало в Северных Увалах.

 — А я с Алтая,— Антон помахал газетой, как веером.—Там у нас какие реки? Катунь, Бухтарма, Бия да Чуя. Озер много... — Он достал папиросу. — Как отпуск, на Алтае меня уже ждут. Что ни старик там, то личность.